Трюмо, как и холодильник, наверняка стоит целое состояние, подумала она. Шесть узких ящичков один под другим и два больших отделения под огромным зеркалом с волнистой кромкой. Однако, повернув зеркало поудобнее, Гвен обнаружила, что оно все серое и в пятнах, к тому же кривое: ее отражение смутно выступало из затемненного и словно очень далекого фона. Гвен вздрогнула, отвела взгляд и решила улизнуть назад в комнатку, которую уже мысленно назвала своей мастерской.
«Улизнуть». Какие глупости. Гвен может делать в этом доме что хочет. В своем доме.
Да, комнатка отлично подойдет для изготовления венков и свадебных букетов. Когда в магазине у Стэна Гвен подрезала, скрепляла проволокой, обматывала лентой и составляла композиции, ее пальцы оживали, и она забывала обо всем, что творится в мире, – даже о безногих солдатах и безутешных матерях. Здесь же не придется платить аренду, и получится устанавливать цены гораздо ниже, чем городской цветочник (где тут ближайший город, интересно?). Особенно если будет сама выращивать цветы. Она представила дом в окружении гортензий, камелий, роз, ландышей, магнолий и маков. И, конечно же, хризантем, георгинов, гвоздик… список был бесконечным. Гвен протерла верстак намыленной тряпкой, которую нашла под раковиной, и уперлась руками в бока. Вот так. Джордж будет гордиться своей женой!
Она бросила взгляд на часы – почти двадцать минут пятого. Почему-то ахнула и поспешила в кухню.
Глава 13
Джой и Рут
Декабрь 1960 года
Джой закрыла двери за мистером Ларсеном и вдруг вспомнила про книгу «Гордость и предубеждение», которую спрятала под подушку при внезапном появлении отца. Угри зашевелились. Джой с трудом поборола острое желание кинуться в спальню и спасти книгу. Лишь через полчаса мама сняла фартук и ушла в мастерскую.
За пять быстрых шагов Джой одолела расстояние до своей комнаты и, не обращая внимания на Рут, подняла подушку. Угри злобно задергались, заскользили липкими телами по стенкам желудка – она в ужасе заметила, что на лицевой стороне обложки загнут уголок. Обложка захныкала, взвыла: «Смотрите, что со мной сделали!» Джой покосилась на двери (пожалуйста, Господи, пожалуйста, пусть никто не войдет!), лихорадочно разгладила обложку и сжала книгу обеими руками. Та сурово прорычала: «Подлая грешница. Испортила прекрасную книгу». Джой в отчаянии повернулась к Рут, но сестра лишь пожала плечами и покачала головой.
Отец наверняка услышит эти крики и обвинения. И для Джой все изменится. Вот он… пришел ее час.
Однако кухонная дверь оставалась закрытой. Джой прокралась в большую комнату, молча умоляя обложку замолчать. Угри не унимались. Девочка погладила место сгиба, попробовала стереть зало́м. Сунула рыдающую книгу под тетради, положила наверх стопки толстый учебник по математике для пятого класса. Тяжелый учебник заглушил всхлипы романа, и Джой расслабила плечи, выдохнула. Только собралась отпустить математическую книгу и проверить, не завалит ли она всю стопку, как хлопнула задняя дверь и в кухне послышались шаги отца.
Джой оказалась в ловушке. Из большой комнаты были выходы только через кухню (невозможно), через парадную дверь (всегда заперто, ключ хранится в ящичке серванта) или в родительскую спальню (запрещено).
Джой услышала, как отец толкнул двери в ее комнату.
– Джой!
Один-единственный слог – а будто дерево рухнуло. Сердце заколотилось о ребра.
– Ты где?!
Ботинки отца затопали по кухне в направлении большой комнаты.
«Прошу, Господи, прошу…»
Нужно выбираться. Джой отняла руку от книжной стопки, но учебник по математике зашатался, и стопка накренилась. Пришлось прижать ее к столу.
Ботинки остановились.
«Вот и все. Он слышит мое дыхание. Или грохот сердца». Книга опять взвизгнула – правда, приглушенно: «Она здесь! Здесь! Где быть не должна! Душит меня! Спасите!»
Джой вновь услышала шаги отца и поняла – это конец. Пришел ее час.
Она стояла возле стопки книг, удерживая в равновесии учебник по математике, и не отрывала взгляда от двери, а из каждой по́ры струились черные бусинки страха, бежали по рукам, по ладоням…
– Джордж? – позвал с заднего крыльца мамин голос. – Роберту нужна помощь. Трактор застрял.
Отец недовольно буркнул и вышел из кухни. Джой, всхлипывая, выровняла книжную стопку. «Гордость и предубеждение» издали короткий, едва слышный стон.