Национальная Академия Наук (США) в исследовании, опубликованном в «Нью-Йорк Тайме», показала, что наперсник может особенно хорошо помочь в период скорби. Когда человек, переживший суицид своего близкого, остается один, он или она ведет беседу с умершим человеком, в то время как в присутствии собеседника, скорее, будет говорить о значении своей потери и о том, как его или ее жизнь должна будет теперь измениться. Такие наперсники являются «другими терапевтами», как, например, друг Ванды (в главе 14), который «просто слушал».
Лучшими «другими терапевтами» может быть расширенная семья, поступающая так, как поступали семьи Сары и Дэйва (по их рассказам).
ДЭЙВ: Думаю, что наличие в семье стольких детей, сколько было в нашей, изменяло ситуацию в лучшую сторону. Всегда был кто-то, на чьем плече можно было поплакать, и еще кто-нибудь, чтобы отвлечь твои мысли от случившегося. Нужда в человеческом общении, любовь других людей, так необходимая тебе, — все это обеспечивалось благодаря тому, что в семье было много людей.
САРА: Мой парень взял целую неделю отпуска. Он был со мной. Да и все мы друг друга поддерживали, старались говорить друг другу: «Это не твоя вина, не нужно чувствовать себя виноватым. Тебе не в чем винить себя».
Мы были близки друг другу и раньше. Между нами уже была установившаяся связь. И мы говорили: понимаете, это случилось, и никто в этом не виноват.
Отсюда видно, что сами люди, пережившие суицид близкого человека, могут быть «другими терапевтами»: отец или мать, помогающие другим справиться с тяжестью потери ребенка; ко-лидер группы самопомощи; сестра или брат самоубийцы. Интересно, что такие «другие терапевты» заметили: помощь другим приносит значительное облегчение их собственной боли.
СОЦИАЛЬНЫЙ РАБОТНИК / БЛИЗКИЙ СУИЦИДЕНТА: Была одна пара из Колорадо, которая потеряла сына. Они всем рассказывали о том, как узнать, что у ребенка есть суицидальные тенденции, предупреждая людей, особенно родителей, о знаках опасности. Он — отец — сказал мне, насколько ему лучше, когда он чувствует, что активен, что он что-то делает.
МАТЬ: По вторникам и четвергам я хожу к тем старикам, у которых сын покончил с собой. Он жил с ними много лет. Может, это «родительская» часть меня, а может быть, я чувствую себя лучше потому, что могу о ком-то позаботиться — и на этот раз результат будет лучше. Как бы то ни было, моя помощь им помогает и мне. Конечно, может быть, я просто стараюсь возместить то «зло», которое я делала раньше, но я так не думаю.
БЛИЗКИЙ СУИЦИДЕНТА, ОСНОВАВШИЙ ГРУППУ САМОПОМОЩИ: Это способ сделать бессмысленную смерть наполненной смыслом.
Мы только можем пожелать, чтобы для каждого человека, пережившего суицид своего близкого, нашелся не только человек, готовый ему помочь, но и кто-то, для кого он сам мог бы стать «другим терапевтом».
Глава 16, РАЗГОВОР С ДЕТЬМИ
К потрясению и растерянности ребенка, вызванным смертью брата, сестры или родителя, прибавляется еще и недоступность другиx членов семьи, которые могут быть так потрясены горем, что не способны обсуждать смерть с ребенком. Родственники в подобной ситуации должны проводить с ребенком как можно больше времени, ясно давая ему понять, что ему разрешается показывать свои чувства открыто и свободно.
Детям свойственно чувствовать ответственность за суицид или думать, что они должны были как-то его предотвратить; жизнь под тяжестью этих мыслей может вызвать у них депрессию, пассивность и аутоагрессию.
Я никогда не видел, не слышал и не читал о человеке, потерявшем родителя в результате суицида, который бы не страдал от серьезных и продолжительных последствий.
Существует преобладающее и неправильное мнение, касающееся разговоров о смерти (особенно в результате суицида), что лучше оставить детей в покое, чтобы они сами излечились, или вообще не разговаривать с ними, чем сказать «не то, что нужно». Или даже что сказать правду о смерти маленьким детям — вредно для них.
Примечания
1 Отцы у Ральфа и Мэй оба покончили с собой; у каждого из них был брат, совершивший суицид. Семьи, в которых происходит по несколько самоубийств, встречаются довольно часто. Можно даже сказать, что одно самоубийство, по-видимому, провоцирует другое — трагическое явление, которое будет обсуждаться в 10 главе.