— И династия Портновых тоже будет! — упрямо тряхнул головой лейтенант.
МОЛЧАЛИВОЕ МОРЕ
Повесть
Глава 1
Человек сидит на чемоданах возле самого уреза воды. Волны хлюпают под щелястым настилом пирса, проплескиваются между досками, брызжут на туфли. Сидящий, кажется, не замечает этого. Он смотрит на другую сторону бухты, туда, где жмутся к причалам узкие и приплюснутые, как рыбины, подводные лодки. Которая-то из них его?
Уже больше часа человек терпеливо поджидает рейсовый катер, перебирая в памяти события последних недель.
Все началось с неожиданного вызова в отдел кадров.
Едва лодка ошвартовалась к причалу, растерянного старпома сразу же усадили в кабину газика и отвезли к большому зеленому дому на набережной. Навстречу по мраморной лестнице спускались двое лейтенантов в топорщащихся кителях. Посторонившись, оба отдали старшему честь, а он, внезапно повеселев, подмигнул им и спросил:
— Получили назначение?
— Так точно, товарищ капитан третьего ранга! — бодро отрапортовал один.
— Нанялись... — огорченно хмыкнул другой.
Капитан третьего ранга усмехнулся
Мысленно перенесся в свои зеленые лейтенантские времена. И в ту пору отсюда кто-то выходил с улыбкой до ушей, а кто-то, прикусив губу.
По лейтенантскому обычаю, он чуток постоял перед обитой коричневым дерматином дверью, плюнул через левое плечо.
— Костров? — спросил его один из кадровых «богов», невысокий, плотный каперанг со значком «За дальний поход» на тужурке. — Бери стул, присаживайся. Хотя разговор будет недолгим. Предлагаем тебя в командиры новейшей лодки. Согласен?..
— Куда же? — помедлив, спросил Костров.
— Ну какая тебе разница?! — громко хохотнул кадровик. — Ты же холостяк, с женой советоваться не будешь!
— Мне вовсе не безразлично, на каком флоте служить,
— Боишься, что разлучим тебя с океаном? — понимающе прищурился капитан первого ранга. — Напрасно! Флот наш теперь океанский, и, где бы ни базировалась твоя лодка, плавать придется на всех широтах!
Костров и сейчас невольно улыбается, вспоминая говорливого кадровика. Тот несколько раз поправлял рукой свой новенький значок, словно хотел подчеркнуть: мы, мол, тоже не лыком шиты. Повидали белый свет.
От долгого сидения затекли ноги. Костров подымается с чемодана, прохаживается взад-вперед по скрипучему настилу. С любопытством поглядывает на маленький городок, узкие улочки которого упрямо карабкаются в гору. А на самой макушке горы виднеются зеленые заплаты виноградников.
В детстве Кострову очень хотелось поглядеть, как растет виноград. Наверное, думал он, виноградные кисти висят на деревьях, вроде кедровых шишек. А кто-то из уличных приятелей доказывал, что виноград похож на хмель и так же обвивается вокруг шестов. И правда, откуда было знать про экзотические ягоды ребятишкам из таежного села, пробовавшим только изюм. А белым вином их отцы называли не марочный портвейн, а обыкновенную пшеничную водку.
Треск мотора прерывает его размышления. Через бухту бежит баркас, таща за собой белый шлейф воды. Вскоре он тычется шершавой скулой в причал.
— Мы за вами, товарищ капитан третьего ранга! — кричит Кострову баковый матрос. — Давайте я вещи приму...
Подхватив первый чемодан, удивленно крякает:
— Ого-го! Видать, вы в него кирпичей наклали?
— Ага. Книг, — коротко отвечает Костров.
На той стороне баркас встречает дежурный по соединению офицер. Проверив документы, вежливо козыряет прибывшему, объясняет, как найти штаб и офицерское общежитие, а сам украдкой приглядывается к новому командиру лодки: «Сколько же ему лет? Похоже, из молодых, да ранний... Ни морщинки, ни сединки».
Костров догадывается о его мыслях и в свою очередь замечает, что капитан-лейтенант далеко не молод. Для его лет чин более чем скромный. Что поделаешь: в армии основанием для продвижения по службе является не только возраст...
На пирсах пустынно. Возле лодочных сходен видны только часовые с автоматами на груди. Но Костров знает: там, внутри, в отсеках, людно. Разве что в редкие перекуры можно увидеть, сколько народу прячут в своих чревах эти, на первый взгляд небольшие, корабли.
В общежитии Костров попадает под начало комендантши, миловидной и улыбчивой украинки.
— Здравствуйте, мил человек... Как вас по батьке? Поселю я вас, Олесь Владимирович, в гарной комнате, — говорит она, мешая русские слова с украинскими. — Для доброго жильца ее берегла. Веселенькая: утречком солнышко, а писля тенечек!