Мори, не отвечая, смотрел на тело у рельсов. Теперь обрело свой истинный вес все, сказанное Канэдой.
— Нет, я не знаю этого человека, — ответил он, повернувшись спиной к носильщику.
Вновь проходя мимо стойки с лапшой, Мори обратил внимание на мускулистого парня в белой футболке, который беседовал с толстым хозяином. Теперь имела значение каждая мелочь.
В миле от Императорского дворца, в узком переулке, под сенью древних деревьев гинкго, находится чайный домик старинного образца без вывески.
В этом заведении не принимают случайных людей и не признают современных кредитных карточек.
Примерно двести триллионов иен представляли и олицетворяли гости, собравшиеся как-то вечером в деревянных стенах этого дома.
Их, как было принято, созвал побеседовать о делах господин Землевладелец, хозяин района, улиц, всей центральной части города Токио и этого чайного заведения.
Престарелые господа тихо переговаривались, уделяя вежливое внимание ужину. Господин Вещатель, хозяин телекомпании, постарался украсить форум присутствием одной из своих актрис. Роль ее была очень простой: лежать, не двигаясь, на циновке, чтобы господа могли брать с ее обнаженного тела различные деликатесы.
— Ветер с Востока ослабел, — заметил господин Дипломат, пережевывая кусочек карпа — рыбы, несущей людям удачу и долголетие. — Американцы, кажется, доверяют нашему новому человеку.
— Он — хороший политик, — сказал господин Промышленник. — Слова вытекают из его уст, как черная жидкость из каракатицы.
Господин Избиратель пошевелился, услышав это нелестное сравнение.
— У Минакавы свои достоинства. Иностранцам он нравится — хорошо говорит. Но вся наша партия и его фракция к достоинствам имярек равнодушны. Мы полагаем, что он чересчур практичен. Дух его приземлен.
Господин Избиратель взял палочками для еды щупальце осьминога и слегка поводил им вокруг левого соска девушки. Сосок набух, девушка тренированно вздохнула.
Деревянная статуя — бог процветания Хотэй — смотрела из ниши благожелательно. Одной рукой Хотэй как будто гладил свой вместительный живот, другая лежала на мешке со старинными монетами.
Чайный домик в тени древних гинкго — реликтов периода мезозоя — когда-нибудь станет музеем. В сущности, он уже был достоянием нации, только люди не знали об этом. Люди многое узнают слишком поздно.
Именно здесь, под скрипучими стропилами, знаменитой февральской ночью тридцать шестого года сошлись офицеры-повстанцы, чьи танки тогда блокировали центр Токио. Офицеры пили сакэ, ожидая, что император и армия высоко оценят их отчаянную дерзость.
Среди молодых людей, безрассудно бражничавших в последний раз в ту холодную ночь в этом доме, был, например, господин Промышленник… Другие сделали харакири или один за другим погибли в Маньчжурии, джунглях Новой Гвинеи.
Как ни странно, приземистое деревянное сооружение близ Императорского дворца уцелело затем в пожаре, зажженном бомбардировщиками Б-29. И в этом доме истинные Хозяева загодя обсудили грядущую капитуляцию. Не дожидаясь атомных бомбардировок… После войны именно здесь было достигнуто согласие финансистов с промышленниками, положившее начало «японскому чуду». А в середине пятидесятых «люди черного занавеса» — их называли так, намекая на сходство с кукловодами в театре Бунраку, — договорились слить либералов и демократов в партию политической силы, позднее взявшую власть.
Блаженно-веселый бог Хотэй доброжелательно наблюдал из своей ниши за перипетиями времени. В его присутствии планировали стратегию и тактику государственных и промышленных переворотов, финансовых интервенций, торговых диверсий нового времени. Здесь заминали скандалы, готовили брачные соглашения, смещали президентов международных компаний, пока те плясали в элитных клубах, здесь назначали премьер-министров, еще не знающих своих судеб. Здесь приводили в действие скрытые механизмы истории.
Господин Законодатель негромко сказал:
— Мы уступаем позиции, торгуя уже в убыток. Курс иены поддерживают лишь перекупщики. Рождаемость падает, население стареет, сальдо не в нашу пользу. Молодое поколение страны ушло от традиций. Наши дети перестают быть японцами.
— Люди разбогатели, — заметил господин Колесо. — Молодые больше всего хотят разъезжать в роскошных автомобилях и каждый день наслаждаться. Это естественно, но довольно опасно.
Он взял кусок из загривка красного тунца и повел им сверху вниз по гладкому животу замершей девушки, пока тот не исчез из поля зрения. Это старинный рецепт, возрожденный в Токио. Рыба должна быть свежей и крупной, а девушка — с нежной кожей и темпераментной.