Селена поморщилась, но промолчала.
— Мистер Фоули…
Слизеринец вежливо улыбнулся, но его глаза внимательно наблюдали за Аластором.
— Вы неплохо поднаторели в тёмных проклятьях и на удивление быстро даже для семикурсника создаёте щиты. Но вы совершенно не умеете работать с цепочками заклинаний, когда движение палочки на выходе из первого заклинания позволяет без перехода начать следующее. Быстрота отдельно сплетённых чар — ещё не гарантия победы. Сегодня вы проиграли дуэль только потому, что мистер Поттер сумел удивить вас цепочками заклятий, к которым вы оказались не готовы.
— Благодарю, мистер Грюм, — похоже, Риккардо пришёл к тем же выводам, что и я.
— В целом, вы неплохо себя показали, — Ворчливо заметил Грюм, когда мы подошли к стенам Хогвартса, немного опередив толпу, устремившуюся со стадиона после окончания долгих речей министра, Дамблдора и других политиков. — Я рад, что в Хогвартсе хотя бы кто-то помнит, как держать палочку.
— Спасибо, мистер Грюм, — несколько саркастично ответила Селена, которой рассказ аврора, похоже, подпортил настроение от победы.
Грюм порылся в кармане своей потрёпанной мантии и вытащил оттуда три книги, небрежным движением палочки вернув их к прежним размерам.
— Держите, — рыкнул он. — Эти книги ещё не скоро окажутся на полках в Косом переулке. Министерство до сих пор не может решить, допускать ли столь «жестокую и не учитывающую современных гуманистических веяний» книгу до открытой продажи.
Я с любопытством взял закованную в металлический переплёт книгу.
«Аластор Грюм. Противодействие тёмным заклинаниям. Взгляд изнутри» — значилось на обложке. Название было выплавлено в металле причудливо изогнутыми, словно в судорогах, буквами.
— Спасибо, мистер Грюм! — в голосе Фоули прорезалось волнение, он с нежностью погладил холодный переплёт.
— В книгах дарственные надписи, — проворчал Аластор. — Я ещё не совсем сошёл с ума, чтобы раздавать свои автографы, как это ничтожество, Локхарт, но так их вряд ли конфискуют авроры или следователи Департамента правопорядка. Пока что моё имя ещё кое-что значит в этих структурах.
Развернувшись, старый аврор захромал в другую сторону. Его походка на глазах утрачивала лёгкость и плавность, он сгорбился, словно старик. Я так и не понял, маскировался ли он, демонстрируя видимую слабость, или же старые раны действительно подтачивали здоровье одного из величайших бойцов Аврората.
Мы молча проводили взглядами ушедшего Грюма. Селена, запрокинув голову, подставила лицо падающим снежинкам, и на секунду застыла.
— Гарри, Фоули, — она смерила слизеринца лукавым взглядом, и Риккардо криво улыбнулся в ответ. — Я не хочу больше ни минуты проводить в таком отвратительно грязном состоянии.
Девушка зашагала в сторону ближайшего входа в Хогвартс.
— Увидимся, — я кивнул Фоули и пошёл следом за Селеной.
Я дошел до ближайшего тайного хода, способного сократить мне дорогу к гостиной Гриффиндора и повернул уродливый бронзовый подсвечник, один из длинной вереницы по чьей-то причуде украшавших каменную стену коридора. Со скрежетом приоткрылся узкий лаз, куда я быстро протиснулся.
Неожиданно я ощутил странную пульсацию в книге, которую всё ещё держал в руках. Она стала нагреваться.
Вспомнив, кто её подарил, я быстро отбросил книгу подальше и выхватил палочку — с параноика Грюма сталось бы пошутить даже над учеником Хогвартса, заложив в подарок какое-нибудь противное, но безвредное проклятье. Безвредное с точки зрения самого Аластора, разумеется.
Однако ничего страшного не случилось. В свете моего Люмоса книга на полу сама раскрылась на первой странице, где красовался автограф. Надпись «Гарри Поттеру от Аластора Грюма, с надеждой на то, что книга окажется небесполезной для него», выполненная рваными, слегка корявыми буквами, расплылась, буквы заплясали, складываясь в новые слова. Всмотревшись, я прочитал: «Гарри, я тоже получил письмо от Сириуса. В Хогсмиде возле того места, где ты сломал нос некоему человеку. В час дня».
Я недоверчиво покачал головой. Осведомлённость Грюма обо всех происшествиях и преступлениях, даже о таких мелочах, как драка студентов Хогвартса, казалась поразительной.
Только поздно ночью, задвинув занавеску на кровати, я сумел открыть книгу Аластора Грюма. В голове слабо шумело от выпитого стакана огневиски, но я знал — почти всем старшекурсникам завтра будет намного хуже, чем мне. Я, по крайней мере, ограничился одним стаканом, основательно перед этим набив желудок бутербродами с ветчиной. Разудалое гулянье факультета Гриффиндор по поводу победы на чемпионате не прерывала даже МакГонагалл — властная шотландка со стальными канатами вместо нервов понимала, когда её подопечным нужно выпустить пар. Что МакГонагалл задумала сделать вместо разгона вечеринки — о том знала только она сама.
— Гарри! — Первое, что я увидел, когда зашёл в гостиную, был протянутый мне Кормаком МакЛаггеном стакан с огневиски. Взгляд шестикурсника был уже довольно мутным, но покамест он твёрдо стоял на ногах.
— Спасибо, — я забрал стакан и с силой хлопнул парня по спине. — Но сначала я хочу чего-нибудь съесть!
— Дорогу чемпиону Хогвартса! — заголосил набравшийся Кормак. — Дайте ему почётный бутерброд!
Парвати, оказавшаяся рядом, заливисто рассмеялась.
— Держи, Гарри, — она протянула мне надкушенный бутерброд. — Эльфы принесут новые только через пятнадцать минут.
— Тогда я самым бесцеремонным образом доем твой, — я отставил стакан в сторону и выхватил протянутый мне бутерброд с нарочитой жадностью.
Парвати снова рассмеялась.
— Гарри! — Нас ослепила вспышка фотоаппарата, и я подумал, что камеру Колина Криви стоило бы разбить, а кусочки сжечь в камине, чтобы не спасло никакое Репаро. — Ещё пару кадров!