– Миссис Бейкер?
Джейн вышла из задумчивости и повернула голову в сторону молодого слуги.
– Ванна готова.
– Спасибо.
Джейн поднялась, на душе ее было так тоскливо, что хотелось плакать. Она прошла в ванную комнату. Теплая вода немного успокоила ее, наполнила тело слабостью. Ей предстояла борьба, а сил не было вовсе. В комнату постучали.
– Джейн! – послышался голос Роуз снаружи. – Я войду?
– Да, хорошо!
Роуз распахнула дверь и застыла. Она держала одной рукой большое полотенце и рубашку.
– Боже, вот это видок!
Джейн виновато улыбнулась.
– Хватит хандрить! – строго сказала Роуз, открывая шторы. – Быстро вылезай, и будем есть!
Джейн послушалась. Вытеревшись, она взяла чистую рубашку, легко проскользнула в нее. Для Роуз вещица была в пол, для нее – лишь прикрывала колени. Сразу было понятно, что эта сорочка очень дорогая. Расшитая белоснежными кружевами шелковая ткань подчеркивала грудь и талию, а потом плавно спускалась к ногам. Джейн с разочарованием посмотрела на пустые чашки лифа. Красивая вещь смотрелась на ней как на вешалке.
– Извини, я старалась найти что-то подходящее. Может, надеть сверху халат Алекса?
Затея «удалась». В халате Джейн утонула. Посмотрев в зеркало, она увидела бесформенное существо с рыжей кудрявой копной волос.
– Это просто шедевр! – прошептала новобрачная.
– Ничего, зато тепло! – заметила Роуз, которая всегда была за практичность. – Поверь, для Алекса даже в мешке ты будешь хорошенькой.
Джейн заняла кресло, понимая, что в таком наряде лучше быть неподвижной, чем ползать по полу, словно гусеница.
– Алекс сильно удивился, когда узнал, что я женщина?
Роуз взглянула на Джейн, замерла, а потом продолжила выкладывать на тарелку тонкие ломтики крольчатины.
– Он не говорил. Но думаю, что твой образ в виде молодого парнишки ему понравился.
Роуз передала Джейн тарелку.
– Я и сама любила пощеголять в штанах и рубахе на корабле мужа, у меня даже осталось несколько таких нарядов.
– Здорово! А как ты попала на корабль?
– Все просто, мой муж являлся капитаном этого судна. Он был очень отчаянным и умным человеком, однако у жизни на всех свои планы. Он погиб.
– Расскажи мне о нем, какой он был?
Роуз замерла, задумавшись, она смотрела на бардовый ковер, а потом ее лицо озарила улыбка.
Джейн слушала Роуз с большим интересом, она поняла, что этой женщине довелось встретить любовь всей жизни. Знала она теперь и то, что Роуз Бонье больше не нужен другой брак, ухаживания кавалеров для нее осталось в прошлом.
Алекс появился через час, он молча зашел в ванную, и только тогда Роуз начала убирать уже пустые тарелки на поднос.
– Как выспишься, приходи ко мне в комнату, хорошо? – сказала Роуз.
– Хорошо! – согласилась девушка, проводив приобретенную родственницу до двери.
Оставшись одна, Джейн медленно подошла к кровати и села на ее краешек. Ей очень хотелось спать, но она знала, что у нее и Алекса есть еще что обсудить. Смотря на дверь в ванную, девушка вспоминала первую встречу с будущим мужем. Он, безусловно, привык к тому, что женщины уступали ему в утехах. При том, что она ни разу не целовалась, другая сторона семейной жизни ей представлялась с трудом, только в теории. Именно поэтому в тот момент, когда замок в ванной комнате щелкнул, Джейн схватила подсвечник. Алекс сделал лишь один шаг в спальню, а его жена уже была готова бежать наутек. Он замер на мгновение, с минуту соображал, что к чему, а потом спокойно произнес:
– Джейн, все хорошо. Тебе сейчас ничего не угрожает, я тебя не обижу.
Джейн пару раз моргнула, после чего подсвечник выпал из ее рук.
– Ох, я совсем запуталась! – вдруг рассеяно произнесла она, накрыв лоб ладонью, девушка как будто задумалась над тем, что же ей со всем этим делать.
– Это ничего, это нормально. Сегодня было слишком много событий.
Алекс осторожно сел на кровать, положил на нее одну ногу и облокотился на мягкое изголовье.
– Джейн, ты устала, перенервничала, стоит сделать передышку между тем как метелить меня подушкой и подсвечником.
Джейн хихикнула и уже спокойно села на кровать. Поджав ноги под себя, она подложила ладошку под щеку. И в это же время халат с ее плечика сполз до локтя, обнажив прикрытую ажуром грудь.
– Я была затворницей для общества, нерадивой дочерью для отца, другом для Эрика, учителем для Франсуа. Какова теперь моя роль? И чем я отличаюсь от других женщин, побывавших в этой комнате?