Пустые глаза воительницы смотрели на тьму в его душе — он чувствовал подобный тонкой игле взгляд. Она незримо проткнула его кожу, медленно проходя сквозь ребра и заставив Кольса согнуться пополам, прижав ладонь к бьющемуся сердцу.
Лицо Каямы оставалось бесстрастным, лишь пальцы сжались на рукояти глефы. Плечи едва заметно напряглись, и она сделала шаг к нему на встречу.
— Тьму следует изгнать. Окропить грешную землю освященным дождем и очистить от скверны, живущей в людских душах и сердцах, — нашептывал Кольсу ветер, опутывая его тело холодом. — Страж, посланный небесными богами пожертвует собой ради жизни и процветания.
От Кольса к деве потянулись черные, слизкие щупальца, но она не дрогнула.
Принц стоял на коленях, все еще держась за грудную клетку. Ледяное оцепенение растекалось от его ног, постепенно подбираясь к коленям и бедрам. Он не мог пошевелиться, словно не принадлежал себе, а той тьме, что обернулась острыми пиками, пытаясь вонзиться в тело светлого стража.
Каяма отбивалась от них, стиснув зубы и распахнув глаза. От ее рук исходило свечение, но стоило солнцу опуститься — мрак окутал ее со всех сторон.
Кольсу стало легче. Ночь — была его временем. Стискивающая сердце боль отпустила. Он встал с колен и смог дышать полной грудью.
Щупальца растеклись по твердой земле, укрыв ее черным холстом, а вместе с ней и мертвое тело Каямы.
Нежный, живой цвет ее лица сменился мертвенно бледным, взгляд потух — на принца смотрели голубые глаза, ничем не отличимые от человеческих. Золотая кольчуга исчезла открыв взору обнаженное женское тело со множеством тонких, шрамов.
В ней не осталось ни жизни, ни крови. Мертвая и никому ненужная смертная, павшая от силы тьмы, живущей в сердце Кольса. Он склонился над ней, провел по ее груди, плоскому животу. Пальцы замерли на длинном порезе: такие он видел у тех, кого проткнули мечом. Все ее шрамы — эти белесые и свежие порезы были одинаковыми и нанесены одним и тем же оружием.
— Ты так долго боролась со мной, хотя для нас в играх богов все могло быть иначе, — сказал не своим голосом Кольс. — У нас ведь получилось когда-то, но они отобрали твою память и все что я считал своим, — спокойный, с легкой хрипотцой — кому принадлежал этот голос, тьма и… тело? Кольс не знал, он одновременно был здесь и не был. Его руки и ноги двигались без его участия, кто-то другой повелевал ними.
Он приподнял Каяму за плечи и уложил ее голову к себе на колени. Гладил черные волосы, поднося длинные пряди к лицу и вдыхая их травяной аромат. Касался губами ее мертвых губ, заглядывая в бесчувственные глаза.
— Мы скоро встретимся, дождись меня… — прошептал этот неизвестный и Кольс очнулся от сна-кошмара.
Тяжело дыша, стирая пот со лба, он посмотрел в окно за которым мирно светила луна.
Он не знал который час, но чувствовал, что не уснет, не сможет успокоить стук сердца, пока не увидит немую. Не обнимет ее.
Одевшись и выйдя на балкон, он осмотрелся по сторонам — пустынная лужайка, на которой от росы поблескивает трава. Едва уловимый шум воды в фонтане и дом, погруженный в крепкий сон. Чувствуя себя вором в собственном жилище, Кольс перемахнул через перила и окутанный черной дымкой, плавно опустился на землю. Магия впиталась в тень принца и замелькала, повторяя движения хозяина.
До деревни он бежал без оглядки, сам не понимая, как не запыхался и откуда взялось столько энергии. Тоби, учуявший хозяина с воем преследовал его, пока Кольс не остановился в нескольких шагах от дома ведьмы.
«В такой час старуха вместе с внуком должны спать крепким сном, а спит ли она?», — он двинулся к деревянному забору, который его солдаты переделали и оперся о калитку заднего двора.
Каяма не спала, она стояла возле дуба, прижавшись к его стволу, смотрела на луну, но взгляд ее был не пустым или безмятежным, а тревожным. Кольс понял это по сведенным на переносице бровям, поджатым губам и тому как пальцы девы напряженно лежали на шершавой коре.
Он подошел к ней, двигаясь нарочито медленно, чтобы девушка не испугалась или не атаковала его, но она даже не вздрогнула, когда он встал перед нею.
Ее рот раскрылся: она хотела ему что-то сказать, но Кольс услышал лишь тишину.
— Ты чувствуешь, как что-то может случиться? Тьма действительно вернулась? — спокойно спросил он, положив горячую ладонь на ее холодную руку, сжав пальцы, а затем переплетя их и поцеловав.
Каяма переминалась с ноги на ногу, как и прежде, абсолютно босая. Подол светлого платья пропитался росой и лип к ее щиколоткам, опутывая их, ее грудь взволнованно вздымалась. Шнуровка на ней развязалась и Кольс видел, как свет от луны освещает женскую шею, ключицу, укрывшись в ложбинке между грудей.
— Мне приснился кошмар, в котором я или не я… убил тебя своей тьмой, — он опустил взгляд вниз и тяжело вздохнул.
Его щеки коснулись ее нежные пальцы, погладили отросшую за время его жизни вдали от замка бороду и легли на мускулистую грудь.
— Не знаю, как мы связаны, почему меня тянет к тебе, но я не хочу, чтобы ты погибла. Ни ради света, ни ради тьмы или тем более людских жизней. Я не дам тебе пожертвовать собой, — последнее он сказал твердо, смотря в ее глаза, чувствуя на себе нежный взгляд.
Каяма обняла его, запутавшись пальцами в его волосах, сжимая их на затылке и Кольс прижал ее к себе, ощущая каждый изгиб женского тела.
«Мы не боги чтобы нам все было известно. Не можем заглянуть в будущее, дабы узнать какие планы у них на нас, наши жизни, судьбу… Неужели я позволю кому-то отнять ее у меня», — тьма внутри него зашевелилась, и девушка уперлась в его грудь руками, чувствуя что-то нехорошее. Он был зол, но видя исходящее от рук Каямы свечение вмиг взял себя в руки. Девушка хмурилась, недоверчиво смотрела, но не ему в глаза. а в центр его груди, туда, где стучало сердце принца. Да, там жила тьма, он родился с ней и если тому суждено случиться… умрет.
— Я ни за что не позволю ей нас разъединить, — он понял, что волнует стражницу.
Губы Каямы дрогнули в слабой улыбке, а по щекам потекли слезы, которые она быстро вытерла рукавом и откинувшись на ствол дерева подняла взгляд к ночному небу.
— Почему ты молчишь? Расскажи мне хоть что-нибудь, как я могу тебе, нам помочь? — нить, связавшая их тела, их магию светлую и темную — образовалась неспроста. Он чувствовал это. Точно знал, даже если не мог объяснить.
Каяма указала пальцем в небо, а затем на свое горло.
— Небесные боги отобрали у тебя голос?
Девушка кивнула и положила ладонь к себе на голову.
— И память? — снова кивок. — Для чего они это сделали? Ты что-то натворила?
Каяма задумчиво нахмурилась и неуверенно пожала плечами.
— Возможно и сделала, но не помнишь. Просто так боги никого не наказывают, хотя кто знает, какие у них могли возникнуть прихоти насчет собственного стража света.
Девушка усмехнулась, соглашаясь.
Они распрощались на рассвете, молча держась за руки и смотря друг другу в глаза.
Кольс пришел точно к завтраку.
Вышена заканчивала накрывать на стол, ставя кофейник и корзинку с выпечкой:
— Доброе утро, господин, вы так рано, — она улыбнулась ему теплой улыбкой.
— Доброе утро, мои братья и леди Лиарена уже проснулись? — он сел за стол и налил себе кофе, по воздуху поплыл одурманивающий аромат с нотками ореха и корицы.
— Молодые принцы еще спят, но принц Майяр, как и леди, встали, — при упоминании девушки, Вышена не смогла скрыть озабоченности на лице.
— Все в порядке? — Кольс подмечал любые изменения в человеческом облике.
— Мне не ловко об этом говорить, — женщина опустила взгляд и убрала дрожащие руки под передник. — Просто у нас всего две служанки, а леди Лиарена потребовала, чтобы одна из них ее одевала, а другая делала прически…
Кольс понимающе кивнул и тепло улыбнулся кухарке: