Из кухни как раз выглянула крепкая женщина в белоснежном переднике:
— Господа, кушать будет подано через несколько минут в столовой, — и поклонившись, скрылась за дверью.
— В такие моменты я жалею, что не живу в деревне, ни тебе получасовых расшаркиваний слуг, ни длинных бесед о моем самочувствие и предпочтениях в еде, — Майяр откинулся на спинку кресла.
— Главное не давать спуску, иначе обнаглеют, — спокойно проговорил Кольс, гладя кошку по голове, животное выгнуло хвост и довольно заурчало, но стоило в воздухе появится аромату мяса, как она сбежала в кухню. — Идем, еда не ждет, нам нужно еще наведаться к этой старой ведьме.
— Думаешь она ведьма, а не обычная лекарка? — Майяр встал с кресла и пошел следом за братом.
— Естественно. Радует, что не темная колдунья, внук у нее больно смелый.
— Скорее уж безрассудный… — они уселись за круглый стол, накрытый кремово-белой скатертью. В центре стояла большая супница, а вокруг нее тарелки с едой. Здесь были и хрустящие ребрышки, и куриные грудки под соусом и две бутылки лучшего вина, которые глава отдал из собственных запасов, различные закуски и овощные салаты, все то, что насытит двух взрослых мужчин.
После ужина, Майяр вновь вернулся к кипе документов, которыми его снабдил глава и составить компанию в походе к ведьме отказался, сославшись на занятость. Кольсу ничего не осталось, как пойти одному.
Ее дом находился на окраине деревни, поэтому он решил пройтись пешком, оставив своего вороного жеребца в конюшне, и строго настрого приказав конюху заботиться о любимом животном.
Дом ведьмы отличался от местных лишь тем, что в крыше второго этажа была вырезанная из дерева драконья морда с раскрытой пастью. Высунув язык, фигура отпугивала своей уродливостью и вместе с тем привлекала внимание, как четко и умело на дереве были вырезаны все чешуйки и узоры.
— Заходите раз пришли Вашество, — поприветствовала его охрипшим, но полным издевки голосом старушка. Если бы не ее почтенный возраст, Кольс быть может не сдержался, да задал бы ей трепки по одному месту. Но бабушка смотрела на него без страха и упрека, пропуская внутрь дома.
В первый раз он успел отметить для себя беспорядок и тесное пространство, теперь же помещение изменилось — оно стало шире и чище.
— Не удивляйся, раз гостей прибавилось, то срочно понадобилась небольшая переделка, — она улыбнулась, заметив реакцию гостя.
— Ты — настоящая ведьма, — спокойно проговорил он.
— А как же, но ты и сам это понял. Только твой братец не сильно в это поверил, ну да ладно. Будущему королю не стоит задумываться о таких мелочах, зла я никому не чиню, живу в мире с природой и людьми.
— От чего же у тебя на первом месте стоит природа, а не люди? — между его черных бровей появилась задумчивая морщинка.
— А как же Вашество?! — она всплеснула руками. — Природа-матушка наше все. Как мы к ней, так и она к нам — одаривает урожаем, красотой своего цветения и увядания. Каждый сезон по-разному прекрасен. Если бы и люди были также прекрасны, то да, а на деле — у каждого за душой столько грехов, что боишься с ними связываться. Неровен час сам таким же грешником можешь стать.
— От выбора все зависит, ну да не за тем я пришел. Что с девушкой, пришла в себя? Мне ее допросить надо, — он двинулся в сторону одной из спален.
— Так допросить успеется принц, — старуха ухватила его за руку, но тут же отдернула и потерла пальцы, будто согревая их. — Надо бы, окошко прикрыть, а то холодно стало, — она боязливо попятилась от мужчины и сбежала в кухню.
Кольс, привыкший к подобной реакции, прошел в комнату откуда так и веяло ароматом лечебных трав. В светлой и уютной спальне, на деревянной кровати лежала дева-воительница. Ее длинные, черные волосы разметались по подушке и полу. О таком богатстве мечтала каждая девушка в их дворце.
Подле девы сидел тот самый мальчуган. Сейчас его волосы цвета пшеницы были коротко острижены и как у ежика торчали в разные стороны, голубые, как горное озеро глаза внимательно смотрели на девушку. Тонкими пальчиками, он держал ее за запястье, проверяя пульс, а второй рукой гладил по волосам.
Фреир не сразу почувствовал, что он в комнате не один, а когда обернулся, на него уставились разноцветные глаза принца.
— Ваше высочество! — он тут же вскочил, и табуретка с шумом упала на пол. Ир смущенно потупил взгляд, опустив его вниз.
— Как она? — принц собственноручно поднял табуретку и сел на нее.
— Крепко спит, бабушка дала ей лечебные отвары и обработала все раны. Когда проснется неизвестно.
Кольс внимательно осмотрел узкое с впалыми щеками и темными кругами под глазами лицо девушки, под длинными ногтями застряла земля вперемешку с запекшейся кровью.
— Будем надеяться, что она выживет, у меня к ней есть вопросы.
— Ваше высочество, она ни в чем не виновата, если вы собрались ее в чем-то обвинить. Я могу подробно рассказать, что приключилось на поле, — он смело заглянул в глаза принца.
Кольс задумчиво накрутил прядь женских волос на палец:
— Расскажи, — он и сам не был уверен в том, что увидел, но рассказ мальчика убедил его. Кольс был эмпатом и чувствовал эмоции окружающих, он мог понять кто ему лжет, а кто говорит правду. Однако поведение тьмы насторожило его, еще ни разу, его собственная черная магия не вела себя так.
Когда ему исполнилось восемнадцать, он впервые призвал тьму, и та подчинилась ему, хотя до этого витала рядом с ним черными клочьями. У королевских магов случился шок, они не понимали, как принц это делает и почему тьма вьется вокруг его рук, подобно ластящейся кошке. С тех пор на принца было совершено несколько покушений, носящих магический характер и все они прошли мимо. Тьма отразила их, став щитом своему хозяину и принца прозвали «Темным».
От того по дворцу гуляли всевозможные слухи о том, что возможно трон достанется Кольсу благодаря его дару. Другие утверждали, что брат не пойдет против брата.
Старший принц знал, что отец уже сделал выбор и именно Кольс убедил его в том, что кандидатура Майяра самая удачная, а главное он всегда будет стоять на защите братьев. Станет их тенью. Король одобрил мнение сына. Рэнвольд понимал, что из Кольса бы вышел идеальный король, но управление тьмой, черная магия и багровые волосы, напоминали ему о бывшей супруге. Он боялся, что когда-нибудь, тьма поглотит разум сына, и он поддастся на ее искушения, жажду власти, и как Игнира, захочет убрать претендентов на трон.
Кольс не раз доказывал отцу свою состоятельность как главнокомандующий и уже сформировавшийся мужчина. У него не было той беззаботности и легкости которой придерживались двойняшки, не было открытости и добродушия Майяра. Кольс был черным вороном в своей семье, выросший без любви родной матери и внимания отца.
Он вспомнил, как одним зимним вечером после празднования нового года, долго смотрел как за окном падает снег. Майяр сидел под высокой елкой и разворачивал коробки с подарками, отец устроился у камина с бокалом вина, а Намария… она подошла к Кольсу сзади и обняла его, так крепко и нежно. В тот вечер в нем открылась способность эмпата и он почувствовал весь спектр эмоций мачехи. В ней были и недоверие со страхом и вместе с тем, бесконечное сочувствие и желание окутать его своим материнским теплом, своей любовью. Кольсу было тринадцать, когда он не только понял, но и почувствовал, что его любят. Тогда он впервые заплакал и крепко обнял Намарию в ответ, пока она гладила его по голове и нежно приговаривала слова успокоения и тому, что она рада что ее старший сын такой храбрый и всегда будет заботиться о своих братьях.
Так и случилось, он первым и последним увидел, как из ее глаз, после рождения двойняшек, уходит жизнь. Тогда ей оставалось недолго. Рэнвольд сидел рядом, держа любимую супругу за руку, Майяр плакал, двойняшек положили в колыбель, а Намария подозвала Кольса к себе и поцеловала в лоб, шепча слова прощания: