— А к пенсионерам?
— В них я пока не вижу конкурентов. Но судя по груде картинок у тебя в телефоне — «С добрым утром» и «Хорошего дня», — стоит присмотреться.
— Ох, Лео, — Гамельн стиснул корешок книги. — Что с тобой делать?
— Любить и не жаловаться, — Леона пробурчала и попинала ножку кресла.
Знать бы ответ! Знать бы шифр, способный выпустить внутренний огонь Гамельна. Он, огонь, там точно притаился — периодами вспыхивал отблесками в глазах. Есть ради чего пытаться.
— Гамельн, дай мне шанс.
Гамельн склонил голову набок, будто заново рассматривая Леону, по-новому знакомясь с ней.
— Ты уверена, что не будешь жалеть?
— Уверена.
— Эй-эй-эй! Осторожнее!
— Терпи.
— Ауч!
Вопреки ожиданиям, никакого секса так и не случилось. А все полоумная с дубинкой этой! Стоило нависнуть над Гамельном, как руку буквально скрутило, и плечо заныло пульсирующей болью. Так заныло, что игнорировать не получалось. Доигнорировалась уже. Да и Гамельн, уловив перемену в настроении, мигом включил режим заботливого папочки. Что за человек вообще… И теперь в плечо Леоны вгоняли иголки, а Гамельн наблюдал за этой пыткой с видом начинающего садиста, перенимающего опыт у профессионала. Ну да, ну да. Сам-то пощупал — ни фига не нежно и не деликатно — и сразу: «Надо к врачу». Никакие возражения «К утру пройдет» и «Не первый раз, ну» не принимались. Гамельн собрался удивительно споро и отвез на машине к своему знакомому врачу, которого называл доком. Тот был другом семьи, поэтому знал и про ожоги Гамельна, и про деменцию его мамы.
Док долго выспрашивал, как это произошло и были ли похожие инциденты раньше. Леона как будто в курсе! После драк обычно болело все, а не конкретные части. Но послушно отвечала, пока ее мучили иголками! А потом гипсовой повязкой!
Док вытянул из Леоны про футбол и хулиганства и даже копнул в сторону издевательств в школе, обнаружив шрам на шее. Пройдоха в белом халате! Про шрам она умолчала: его оставила прицельно пущенная гантеля. Накачали девочки руки, ага… Шея тогда только чудом не сломалась!
— У вас разрыв плечевой манжеты. На восстановление потребуется два-три месяца. Ваше плечо я зафиксировал, ваша задача — заниматься лечебной физкультурой. Внутрисуставные инъекции тоже можно делать, но не чаще трех раз в месяц. Советую не игнорировать мои рекомендации. Вам потом в этом теле жить, а не мне.
Ну началось. Наставления из разряда «Будь ответственна за свою жизнь». Зато Гамельн все рекомендации старательно записал.
Они возвращались по ночному Лондону, неутихающему, полному жизни и машин. Некоторые заведения вовсе только-только начинали работу.
— Ты как? — Гамельн разбил тишину салона, остановившись на светофоре.
— Да зашибись, чувствую себя калекой.
— Калекой? И где твои оптимизм и непрошибаемость духа?
— Глупо просто до отстоя. Ладно бы мудло чего вышиб, а тут — тетка в кигуруми единорога! Да кому скажешь — засмеют, — Леона таращилась в стекло, лишь бы не смотреть на Гамельна.
«И секс обломался» — жалило обиднее всего. А Гамельн со своей гиперопекой еще минимум неделю не будет разрешать к себе подходить. Лишняя нагрузка, бла-бла-бла.
— Я тебя не выдам, — голос Гамельна упал до странного интимного шепота, так, что захотелось переспросить или обернуться, только к чему кормиться ложными надеждами.
Путь заканчивали в молчании и на скоростях. Основной поток машин остался на главном шоссе. Окраины, по сравнению с ярким центром, казались темными провалами с торчащими башнями домов. Самое то для фильма ужасов. С маньяком в кигуруми единорога в главной роли. Хотя полоумную тетку Леона больше не боялась — было что предъявить. Целая простыня от врача.
По квартире Гамельна гулял сквозняк, и Леона, ежась, пошла закрывать окно. И как-то заново оценила, насколько здесь мало места. Особенно по сравнению с домиком в лесу. Она прикрыла глаза: журчала вода — Гамельн мыл руки, постукивала рама окна, поскрипывали доски пола. Где-то за стенкой неразборчиво улавливались голоса. Почти-почти… и все-таки не то.
— Ну что, раненая львица, отдашь плечо на экзекуцию?
Леона встрепенулась.
— Нетушки, я как-нибудь сама справлюсь.
— Уверена?
Гамельн вдруг притянул ее к себе со спины и с нажимом провел по груди. Леону словно током шибануло. Это что вообще происходит? Она завороженно смотрела, как пальцы Гамельна пробираются под рубашку, и не верила глазам. Только когда Гамельн сдвинул косу и прикусил шею — задышала чаще. Она никогда ничего подобного не переживала! А Гамельн притерся к заднице и осторожно сжал пальцы поверх лифа. Леона мигом вспотела и покрылась крупными мурашками. Все-таки одно дело воображать, а другое — наблюдать в режиме онлайн! Ноги подкосились, и Леона вцепилась в подоконник как в последний оплот.