— Тяжелый случай… Но лечится со временем. Правда, к тому моменту уже может быть поздно… — Элизабет вздохнула и переключилась на нарочито бойкий и деловой тон: — Что ж, не могу обещать тебе любви, но позабочусь как смогу. Мы с Руди потихоньку обустраиваем дом побольше, поэтому о моей личной жизни не беспокойся.
— Обустраиваете дом?! А как… когда…
— Дома чаще бывать надо, — в голосе мамы так и сквозили ехидство и ирония. — Я не хотела говорить, пока мы все не закончим, но ладно уж. А теперь, Чарли, не мог бы ты оставить меня с дочерью наедине?
Чарли тут же поднялся и через минуту вышел на улицу.
— А он не уйдет?
— Нет, — мама хранила безмятежность. — Он оставил здесь свою сумку.
— Ты по ней догадалась?
Элизабет отпила чай и обронила как фразу о погоде:
— По Гамельну. Ты ведь это ради него?
— А… э… но…
— Я его сразу узнала. По взгляду. У него взгляд хищной птицы. Сначала я испугалась, признаться, но потом увидела, насколько ты счастлива, и не стала вмешиваться. Он не учил тебя ничему плохому. Наоборот — учил тебя быть человеком свободным, смелым и сильным. Лучшего для своей девочки я и пожелать не могу, — Элизабет взяла ладони Леоны в свои и прижала к груди.
Леона чувствовала себя растерянной. Это получалось — она тупая и слепая?! Старалась спрятать то, что давно у всех на виду. Ну приехали. Элизабет осторожно притянула ее к себе, гладя по спине.
— Прости, что не говорила с тобой об этом раньше. Теперь уже о другом надо… Я вижу, насколько ты в него влюблена и какие только горячие импульсивные дела ни готова совершить во имя этой любви. Я знаю, какая она — первая любовь. С запахом свежих пробивающихся почек, с реками, выходящими из берегов, с неверной почвой под ногами. Не скажу, что я в диком восторге от того, что моя дочь любит мужчину, который мало того, что старше, так у него еще и тюрьма за плечами. Но именно этот мужчина открыл мне глаза, позволил нам с тобой сблизиться.
— И ты так легко это все принимаешь?
— Честно? Как только я заметила твой мечтательный взгляд, устремленный на Нельсона, хотела отвести тебя к психологу. Или увезти куда-то подальше… Но меня отговорил Руди. Сказал: ты начнешь меня ненавидеть. Это меня испугало сильнее, чем твои предпочтения.
Слова где-то затерялись. Прежний мир разбился на кусочки и собирался заново. С обновленными деталями. Все-таки это слишком!
— Мне надо… посидеть в темноте.
Леона, шатаясь, поднялась и как пьяная двинулась по коридору. Легла на кровать в своей комнате. Зажмурила глаза. За веками кружили знакомые лица и диалоги-диалоги… Как она упустила столько важного? Все экзамены эти. Мозги наизнанку вывернули!
— Просто когда влюблена, весь остальной мир уходит на задний план, — Элизабет тихо проскользнула в комнату и устроилась с краю кровати. — А теперь ты пытаешься весь мир догнать и перегнать. Что делать с мальчиком-то?
Леона застонала. Можно она поспит, а? И проснется в той реальности, где все проблемы уже решены. Она зарылась носом в подушку, но Элизабет недвусмысленно прокашлялась. Пришлось откапываться из гнезда. И садиться, притянув колени к груди. Пробубнила ответ Леона тоже куда-то себе в колени.
— Что-что?
— Это не импульсивный порыв. Я, вообще-то, просто хотела их проведать, но… — Леона нахохлилась и выпятила губу.
— Их?
Язык — враг ее!
— Детей. Повезло только нам с тобой. У остальных все осталось так же, если не хуже. Я был в больнице у Сьюзен — ее мамаша ударилась в гиперопеку.
— А еще двое?
— Кевин умер, когда Гамельн сидел в тюрьме, до Оллин я еще не добралась.
— В такие минуты вспоминается сказка про хрустальное королевство. Все там жили в любви и согласии, но злой человек решил, что такого не бывает, и кинул камень. И хрупкое королевство разбилось.
— Похоже на то, — Леона горько усмехнулась.
— А ты хочешь собрать все осколки обратно? И склеить? — Элизабет походила на любопытную птичку. На девочку, которая верит в чудеса и сказки.
— Для начала нужны рама и клей. А Чарли, он в буйном возрасте, потребовал все и сейчас. Ну и вот результат.
— Дальше будет сложнее, — Элизабет осторожно погладила Леону по коленке. — Я помогу чем смогу, но, прошу, не лезь в криминал.
— Хорошо, ма… И спасибо.
Нужно было им почаще устраивать такие беседы по душам.
На дом медленно опускался вечер.