— Почему ты такой умный, Гамельн?
— Я просто старше. Поживешь с мое… Но правда в том, что ты и без меня это все знаешь.
Леона утерла нос и кивнула. Знала. Только забыла. Напридумывала лишнего.
— Спасибо.
— Да так-то не за что.
Леона ткнула его в грудь и слезла с колен.
— До работы когда доберусь — отдам за проездной. И за коммуналку. И вообще — нам нужно вести общий бюджет.
— Какая серьезная, — Гамельн улыбался, как улыбаются на детские перлы.
— Я серьезно!
— Я в курсе. Но давай поговорим об этом, когда ты поправишься. На тебя сейчас и так много чего навалилось.
— Ты подозрительно добрый…
— Я подозрительно расчетливый и коварный. На данный момент с тебя и монетки не стрясешь, так что… Не пыхти, иди умойся.
— Вот и не пойду.
— Ну и ходи зареванная, мне-то что.
У кого-кого, а у Гамельна в роду точно были лисы!
Леона валялась на постели и читала комикс. Очень захватывающий! Там были люди-мутанты, жестокость человеческих экспериментов, дилеммы добра и зла, противостояние дружбы и предательства. Первый томик она прочла быстро и полезла за продолжением. Спасибо сменщику по работе, который подсказал дельное приложение.
Ради исключения Леона показательно и примерно отлеживалась дома. Обдумывая коварный план: как выпытать у Гамельна про Оллин. Перебрав множество дурацких вариантов, решила полистать комикс, который не осилила во время похищения Чарли. Одним глазком глянула, ага. А в итоге и в туалет, и на кухню — все наощупь, потому что как оторваться-то!
— Ого, внезапно, — Гамельн навис сверху, загораживая страницу. — Ты хоть бы оделась.
Леона скуксилась.
— Дай дочитать, там немного осталось.
— Ага, еще каких-то три выпуска.
— Ты читал?
Гамельн неопределенно пожал плечами.
— Приходилось.
— И чем там закончится? Кто победит? Мутанты смогут жить нормально?
— Люди-то не всегда нормально живут, о чем ты. Все непросто. И неоднозначно. Читай — сама поймешь.
Гамельн отодвинулся, а Леона из вредности досмотрела до конца страницы и отложила телефон.
— Потом. Вместе с тобой. После того, как ты меня накормишь.
Гамельн скрестил руки на груди.
— Твоя наглость не знает границ. Это, вообще-то, я пришел с работы и нуждаюсь в заботе.
— Ну вот и о себе позаботишься заодно. В чем проблема?
— Лео, — Гамельн приблизился хищно, и у Леоны по низу живота скользнул невидимый шарик. — Не перегибай. И оденься.
Он снова отодвинулся, а Леона с сомнением оглядела себя. Чем Гамельну лиф с шортами не угодили? Солнце сегодня разошлось, и в футболке она вспотела как мышь. А шорты вполне себе норм — широкие и белые с красными вставками. Леона потеребила ткань и заметила с внутренней стороны бедра здоровенный синяк.
— Хм, а это я где себе набить успела? Эби-Дороти, что ли, постара…
Гамельн буквально впечатал ее в спинку кровати, намотав косу на кулак. Он целовал до поджатых пальцев на ногах, до разрастающегося шара в животе, ухающего ниже и ниже, давящего больше и больше. Задрал лиф и сжал грудь так, что Леона стала натянутой струной. И Гамельн играл, играл на ней свою песню.
У Леоны перед глазами плясало, когда Гамельн оторвался на миг — хищный и притягательный — и стянул с себя футболку. Леона едва не заскулила. Ожоги, покрывающие грудь и живот Гамельна, напоминали красиво извивающихся змей. Гамельн толком не дал рассмотреть, налетая опять. Переходя поцелуями на шею, втягивая кожу губами. Дальше — на грудь. Ладони его прокрались между ног и оглаживали внутренние стороны бедер. Леона задыхалась и немного умирала. Кто ж так с живыми людьми поступает? Кожа зудела. В трусиках стало мокро.
— Это все… обязательно? — слова высвистывались.
Гамельн надавил ладонями под коленями, разведя ее ноги шире, и прижался так, что она почувствовала, насколько на самом деле он возбужден. Леона стукнулась головой о спинку кровати. Закусила губу. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста. Уже слишком много всего. Пусть она кончит и…
— Тебе подавай всего и сразу, львенок? — Гамельн начал покачивать бедрами, и Леону едва не замутило: внизу живота распирало тугим комком. — И желательно быстро, чтоб не успеть смутиться? Какая наивность.
Через пару мучительных, искрами прошибающих притираний Леоне можно было готовить в морге кушетку. Она вцепилась в руки Гамельна, зажмурилась. Гамельн, глазами выпивающий душу, — зрелище не для слабонервных! Гамельн вообще человек?