– Не люблю, когда меня узнают.
– И я не люблю. Я поняла, что ты применила какой-то нетрадиционный психологический выверт в иммиграционном бюро. Фура Несс, которую я знаю, не вела бы себя так нагло, пытаясь проникнуть в мир… Но в следующий раз – если он будет, этот следующий раз, – советую прибегнуть к классическим методам психологического воздействия. Как знать, детка, вдруг из этого выйдет толк. – На угловатом лице Прозор появилась гримаса, отдаленно напоминающая улыбку. – Я бы не переживала из-за капитанши. Думаю, она не соврала: кто-то против нас, кто-то за нас, и она хотела намекнуть сестрам Несс, что они могут рассчитывать на некоторую поддержку… Если только вы не устроите настоящий бардак.
– Это что, ободрение такое?
– Чем могу, детка.
Фура постучалась – металлический кулак звучал, как молоток. Она спрятала руку в карман и отступила. Стучать еще раз бесполезно – их прибытие не могло пройти незамеченным.
– Дело не только в капитанше, – тихо сказала она.
– Ты про разумника, которого размазало по тротуару?
– Могла бы выразиться чуток деликатнее.
Прозор коснулась вмятины на голове, куда была вставлена металлическая пластина.
– Из меня выбили всю деликатность, когда прикрутили эту штуку к котелку. Впрочем, даже тогда мало что можно было выбить.
– Ты не перестаешь меня изумлять.
– Знаю, ты думаешь, что случившееся с разумником как-то связано с тем, как ты поступила с пистолями…
Фура приложила палец к губам:
– Проз…
– Мы же не скрываем это друг от друга, детка, а если кто и подслушивает, то лишь потому, что уже знает, кто ты и что натворила. Но о том разумнике горевать не стоит. Я не собираюсь притворяться твоей совестью или здравым смыслом; я лишь хочу сказать, что не все в Собрании происходит по твоей вине.
– Он, наверное, что-то потерял во время краха… Корректировки, или какое там название придумали…
– А может быть, его проблемы назревали задолго до того, как сестры Несс улетели в космос. Дело в том, детка, что ты не могла знать, что произойдет, если собрать те пистоли в одном месте. Конечно, ты могла бы как следует подумать, прежде чем совать нос в чужие делишки, но твоей вины в том, что все так обернулось, нет. Что-то в Собрании прогнило задолго до твоего появления на свет.
– Просто скажи, что я не сделала хуже, – попросила Фура.
– Иногда все должно стать хуже, прежде чем станет лучше.
Щелкнул замок, дверь открылась. За порогом стояла странная девушка с мертвыми глазами, а за ней продолжался коридор. Она была почти одного роста с Фурой, худая как скелет, сутулая и скособоченная – ни дать ни взять марионетка, висящая на невидимых веревочках. Бантики в волосах, красивое платье в розовую и голубую полоску – словно десятилетка в свой день рождения. Хотя Фура не сомневалась, что незнакомке не меньше шестнадцати. Рот – как беззубая щель, обведенная черной помадой.
– Кто? – спросила она хриплым голосом.
– Капитан Тессили Маранс, – сказала Фура.
– Хиртшал, – добавила Прозор.
Девушка достала записную книжку. Полистала, провела пальцем с черным ногтем по колонке имен:
– Аптекарь вас примет.
Фура и Прозор последовали за привратницей. Та была на пуантах и передвигалась на цыпочках, будто едва касаясь пола. В этом коридоре ковер был заменен относительно недавно, а на стенах, обшитых деревянными панелями, висели фотографии и картины. В конце была дверь, почти целиком из матового стекла, сквозь которое проникал дрожащий зеленый свет. Девушка открыла дверь и поманила посетителей в комнату, где было прохладно и сыро, как в склепе.
Это оказался аквариум – точнее, помещение, заполненное множеством отдельных аквариумов. Они покрывали стены и значительную часть пола. Каждый аквариум был освещен изнутри и полон светящихся рыб всевозможных размеров и пород. Они двигались беспокойными косяками среди коралловых зарослей и ныряли в миниатюрные гроты и сказочные затонувшие города из драгоценных камней.
Фура несколько секунд таращила глаза и внимала тихому журчанию насосов, наполовину опечаленная, наполовину обрадованная. Она уже забыла, как любила разглядывать аквариум в Хадрамо, в зоологическом саду. Пребывание в этой комнате, с ее запахами и звуками, с ее сыростью и слабым освещением, заставило вспомнить мороженое и сувениры, вспомнить прекрасные дни вдали от домашних забот.
– К вам капитан Маранс с помощницей, – объявила девушка.