– Не думайте, что мы не стали бы драться, если бы верили, что есть шанс победить, – сказала женщина низким ровным голосом, в котором сквозила горечь поражения. – Случись это один-два рейса назад, мы бы вам оставили кое-что на память. Но у нас не хватает рук с тех пор, как мы потеряли Айвза и Монсера у Мерзейшества в девяносто девятом. А потом обменяли наш последний хороший бронебойный снаряд на лучший череп, надеясь, что в долгосрочной перспективе разведданные принесут больше пользы, чем оружие.
– И что получилось в итоге? – спросила Фура с почти искренним любопытством.
– О, все сработало лучше не придумаешь, – ответила женщина с демонстративным сарказмом.
– Вы побывали у Мерзейшества? – спросила Прозор, следуя за Фурой на камбуз и быстро и уверенно направляя арбалет в каждый угол загроможденного помещения.
Ее действия при этом были совершенно машинальными.
– Это что-нибудь значит? – спросила Фура.
– Это значит, что они либо лгут, либо заслуживают нашего уважения.
– Больше никого? – спросил Лагганвор, оглядываясь по сторонам.
Умно, подумала Фура: проверить правдивость капитана, а не показать, что им известно о еще двух космоплавателях.
– Это вся моя команда, – сказал Верранвелл, вздернув подбородок. – Не считая Меггери, раненой в результате ваших действий, и Рутера, который с ней. Они в лазарете.
– Что случилось с Меггери? – спросила Фура.
– Какая разница? – Женщина провела рукой по темно-рыжим волосам, которые она носила зачесанными вправо и заплетенными в замысловатую косу, достигающую поясницы; левая часть головы была выбрита. Космоплавательница была чрезвычайно тощей, с острыми скулами, маленьким подбородком и множеством звонких сережек в ухе с выбритой стороны. – Скоро всех нас ожидает то же самое.
– Позвольте напомнить, – сказала Фура. – Вам по трещальнику кое-что обещали…
Верранвелл не дал ей договорить:
– Твой голос звучал иначе, когда ты излагала условия.
– Не все ли равно, как он звучал? – Фура повернулась в направлении шлюза и прокричала: – Доктор Эддралдер! Шевелите ластами! Тут есть чем заняться. – Она снова сосредоточилась на команде захваченного судна. – Звать-то вас всех как, не считая капитана?
– А тебе какое дело? – спросила женщина, теребя кончик косы. Потом, собрав остатки гордости, она взглянула на товарищей и сказала: – Я Коссел, оценщик и открыватель «Веселой кобылы», знаток своего дела, если есть возможность показать, на что я способна.
– Вуга, – сказал плотный мужчина слева от нее. Он был совершенно лысый, с удивительно маленькими ушами и двумя глубокими складками, идущими от длинного изогнутого носа к маленькому, почти женскому рту. Его губы были изогнуты в постоянной гримасе сомнения, как у куклы, чье лицо не меняется никогда. – Борец, цирковой силач и главный махатель кулаками. – Он нахмурился. – Нет, подождите: интегратор. Вот что я хотел сказать: интегратор.
– Я Ласлинг, – сказал более крупный мужчина справа от Коссел.
Он был очень широк в плечах и очень узок в бедрах, так что его фигура напоминала треугольник, и это впечатление усиливал тот факт, что ноги заканчивались коленями, а штанины скафандра были подшиты, отчего культи походили на нижние части баллонов с дыхалью. У него было широкое приплюснутое лицо; нос был сломан и зажил в перекошенном положении. Когда Ласлинг заговорил, оказалось, что во рту многие зубы отсутствуют, а те, что есть, сломаны, покрыты металлом или полностью заменены. Его лицо представляло собой коллаж из шишек и пигментных пятен, с толстыми губами, исполосованными множеством шрамов, и с двумя корявыми хрящеватыми отростками вместо ушей.
– Парусный мастер, – заявил он и покосился на свои культи. – Был открывателем, а потом жизнь заставила сменить карьеру.
Фура кивнула ему, как старому знакомому:
– Это ты пытался уговорить капитана на локационный импульс?
Ласлинг пожал плечами – дескать, какая разница.
– Допустим, я. А вы бы на моем месте что сделали?
– Именно то, что ты так настойчиво предлагал.
Доктор Эддралдер вошел в камбуз и выпрямился, точно хитро устроенная раздвижная трость. Его забрало представляло собой лист изогнутого стекла, без каких-либо броневых решеток или орнаментов, поэтому длинное лошадиное лицо виднелось отчетливо. Большие глаза, бледные, как сваренное вкрутую яйцо, осматривали место происшествия в поисках раненых страдальцев.
– Вы сказали, капитан, что я могу быть полезен?
– Да, в лазарете некто по имени Меггери, при ней еще один член экипажа. – Затем Фура повернулась к четверым, собравшимся на камбузе. – Капитан Верранвелл, мы вас ненадолго задержим, так что не поручите ли вы кому-нибудь сопроводить доктора Эддралдера в лазарет и помочь ему по мере необходимости?