Н. Изабелль Бланко
Молчание
Перевод: Анастасия Б (1–5 главы), Ленчик Lisi4ka Кулажко (6-19 главы)
Редактура: Таисия Самсевич
Сверка и вычитка: Ленчик Lisi4ka Кулажко
Оформление: Ленчик Lisi4ka Кулажко
Обложка: Дарья Сергеевна
Глава 1
Ониксовые ступени, ведущие к королевскому дворцу, заблокированы ликующей толпой.
Но только вид моего дома, приносит в мою душу столь необходимое ощущение покоя, нежели все эти существа, приветствующие мое возвращение. Не то чтобы я был неблагодарен, что граждане радуются моему возвращению; просто после двух с половиной тысяч лет борьбы за них, их защиты, такой прием стал в порядке вещей.
Однако сейчас дома быть непривычно. Я не появлялся здесь в течении пяти лет. Промежуток времени, который абсолютно ничего не значит для такого, как я, но все это время меня что-то терзало, и я не могу понять, что именно.
Красные листья этой стороны Бэнясаского леса1 украшают землю. Шаги. Они кружатся на ветру, когда я ворошу их ногами; каждый шаг сопровождается новым приветствием или гордым ударом по спине.
Мой брат, Малахай, король нашей фракции, стоит на вершине лестницы, обнажив свои клыки в широкой улыбке. Он аплодирует с остальной частью его граждан, не обращая внимания на тот факт, что он, как наш правитель, должен быть тем, кому нет равных.
Как мой брат, он всегда был готов отойти в сторону и позволить мне быть в центре внимания. В любом случае, это его никогда не задевало; это был его способ выразить признательность за мои жертвы во имя его королевства.
— Великий Обсидиан возвращается со своей непримиримой героической ордой, — провозглашает он, его карие глаза, которые намного светлее, намного добрее, чем мои собственные — черные, сияют теплом.
Качая головой, я поднялся на возвышение и позволил ему обнять меня одной рукой.
— Мой король, вы удостоили меня такой чести.
Он обхватывает мою шею сзади рукой в перчатке.
— Это ты тот, кто удостоил чести нас. Проходи, оставь обожающие массы позади себя. Моя жена и дочь ожидают внутри, чтобы также поприветствовать тебя. Наша семья скучала по тебе.
Его жена и падчерица, как назвал бы ее мир смертных; но так или иначе моя душа теплеет при мысли о них.
Наша семья приняла его приемную дочь, как если бы она была нашей кровью. Черт, она звала меня «дядя» с тех пор, как я встретил ее в нежном трехлетнем возрасте. По моим подсчетам ей сейчас должен быть двадцать один год, или около того.
Почти готова к вступлению в брак.
Хотя, в конечном счете, мой брат держит окончательную власть над тем, кому достанется такое драгоценное существо.
Толпа все еще продолжает скандировать, в то время, как двери из оникса во дворец открываются сами по себе. За ними лежит обширный вход в крепость. Красные стены, черные полы. Свечи вспыхивают вдоль стен, все готово для радушного приема.
Но две женщины, стоящие прямо под люстрой впереди нас, привлекают мое внимание.
— Обсидиан!
Алессандра, наша королева, устремляется ко мне в своем царственном платье, ее корона сверкает на голове. Черные волосы того же оттенка, что и у ее дочери, сияют здоровьем. Ее бледные щеки покраснели от счастья, а темно-синие глаза увлажнились слезами.
Моя сестра по браку и духу. Женщина, которая подарила нам с братом только свою безграничную любовь.
Та, что настигает меня и охватывает в жизнерадостных объятиях…
И та, на которую я почти не обращаю внимания.
Не могу.
Позади нее приближается ее более темная версия с такими же черными волосами. Но вместо голубых глаз, она обладает темными — мрачная, преследующая копия моих собственных глаз.
Женщина подходит в темно-красной версии платья Алессандры, которое облегает каждый изгиб ее тела.
Мир по обе стороны от нас отступает, торопливо исчезая.
Фон за ней превращается в неясное очертание.
Эта женщина — потрясающее существо с глазами, которые напоминают мне о самых чудовищных деяниях, которые я когда-либо видел на поле битвы, ее походка — настоящая демонстрация грации и чувственности.
Я смутно замечаю, что руки выпустили Алессандру из моих объятий, что она улыбается женщине, взгляд которой пригвоздил меня к месту. Она оказывается на расстоянии вытянутой руки, и я внезапно теряю чувство равнодушия от отчаянного желания вздохнуть.
Твою мать. Я перестал дышать при виде ее.
Моя грудь расширяется, когда воздух снова наполняет ее, только это не просто воздух. Это больше.