В кармане вибрирует телефон. Я на ощупь его заглушаю. Тия сердито что-то печатает. Учителя застывают в шоке, на их лицах написано изумление. Женщина в юбке и некоторые другие родители кивают в знак согласия. Ава опускает взгляд и прячет лицо в ладонях. Джош замирает, глядя куда-то в стену.
Мистер Макинтайр и не думает заканчивать.
– Родители-азиаты столько требуют от своих детей. Их ничего не волнует, кроме хороших оценок и престижных вузов. Они не занимаются спортом. Они ни с кем не общаются. Они роботы, а не люди. Они так сильно давят на своих детей, что не оставляют нашим детям ни единого шанса. Неудивительно, что тех одолевает стресс и тревожность.
Миз Мэттьюс забирает у него микрофон.
– Ну же, мистер Макинтайр, не стоит…
– Он прав! – выкрикивает кто-то с другого конца зала. – Наши дети не могут соревноваться с азиатами. Из-за этого нам придется переехать. Здесь слишком высокая конкуренция.
– Т-тише, миз Чемберс… – запинается миз Мэттьюс. Она напоминает мне тряпичную куколку, которую вот-вот отшвырнет в сторону разбушевавшийся бык. Родители вокруг кивают все с большим энтузиазмом.
Ава пораженно смотрит на свою маму, которая поднимается и заявляет:
– Родители-азиаты заставляют своих детей посещать занятия китайским в пятницу вечером. В пятницу! Они все играют на фортепиано и занимаются дополнительно по выходным и на каникулах. Я слышала, что одной китаянке в этом классе уже предложили стажировку в Google. Подумать только! Из-за родителей-азиатов нам всем становится хуже. Давайте уже признаем это. – Она кладет руку на плечо мистеру Макинтайру и улыбается ему. Он сжимает ее ладонь и улыбается в ответ. – Спасибо, что не побоялся сказать правду, Нейт.
Кто-то начинает хлопать. Дядя и тетя У опускают головы. Селеста смотрит на происходящее ледяным взглядом. У Тии, кажется, вот-вот пойдет дым из ушей.
Мистер Макинтайр снова встает.
– Давайте поговорим об этих «трагических потерях». Все знают, что вы имеете в виду самоубийства. За последние полтора года в Секвойя-Парк с собой покончили уже пятеро учеников. Раньше такого никогда не случалось. Это началось, когда к нам стали приезжать азиаты. В прошлом году какой-то мальчик-азиат бросился под поезд, получив приглашение в Принстон. Только вдумайтесь! Что такого наговорили ему родители? Как этих людей мог не устроить Принстон?
Джош стремительно бледнеет. Он отчаянно смотрит на меня, и я прожигаю его взглядом в ответ. Его папа продолжает:
– Все так озабочены политкорректностью, но я не боюсь сказать прямо: настоящая проблема – это азиаты. Я уверен, большинство из вас со мной согласятся.
Пламя злости пожирает меня изнутри. Я готова вскочить с места и врезать мистеру Макинтайру.
Потом я замечаю лица родителей.
Хрупкая маска, под которой они скрывали свои истинные чувства, рассыпалась под напором обвинений. Кажется, мама с папой вот-вот упадут прямо на бетонный пол.
Нужно увести их отсюда.
Я поднимаю родителей на ноги и чуть не падаю, когда они оба опираются на меня. Мы медленно бредем к выходу, провожаемые взглядами всей аудитории. Шаг за шагом.
Как он смеет так говорить о моих родителях, о моем брате? Мама едва нашла в себе силы встать с постели. Как она оправится от такого? Я содрогаюсь от злости, которая полыхает во мне все ярче. Но сейчас я не могу о ней думать. Мне нужно отвести родителей домой. Я сдерживаю это жгучее пламя… Пока что.
Глава 25
Родители погружаются в молчание. Оно обволакивает их мысли, крепко сковывает тела. Я отвожу их в спальню наверху.
Там я помогаю маме переодеться в пижаму и укладываю ее в постель. Подтыкаю одеяло, каждый его уголок, как делала она, когда я была маленькой. Целую ее в лоб. Из ванной, шаркая, выходит папа в пушистом банном халате. Мы с Дэнни подарили его папе на Рождество четыре года назад, и он износил халат до дыр. Как-то раз в начале этого года к нам в гости пришли Тия и Марк и папа вышел к ним в этом халате. Дэнни пулей слетел с дивана, опрокинув бутылку «Гаторейд», заорал: «Па, веди себя прилично! У нас тут не стриптиз-шоу!» – и торопливо оттеснил папу обратно, прикрывая его своим телом. Мы категорически запретили ему носить этот халат перед нашими друзьями.
Помнится, в тот вечер Дэнни долго не мог решить, какой фильм мы будем смотреть. Мы все были уверены, что нас ждет очередной марафон «Звездных войн», но Дэнни почему-то не мог определиться. Мы над ним посмеялись, ведь обычно он не оставлял нам выбора.
– Па, как ты? – нерешительно спрашиваю я.
Он отводит меня к двери и поглаживает по спине.