Она скептично вздернула бровь.
– Хотите новые тапочки?
Снейп подарил ей усталый взгляд.
– Мне все равно, мисс Грейнджер. Решите для себя сами, хотите вы их или нет.
– Но это же тапочки для вас.
– Мне все равно.
– Но почему?
Он раздраженно вздохнул, уставившись в потолок.
– Потому что я смирился со своей судьбой. Тапочки, мыло, горячие обеды и одноразовые бритвенные станки этого не изменят.
– Значит, чтобы вы изменили свое поведение, должна измениться ваша судьба?
Снейп нахмурился и немного помолчал.
– Да.
– Но сами вы ее менять не хотите.
– Нет.
– Почему?
– Потому что меня здесь вообще не должно было быть, мисс Грейнджер. – Закатил глаза он. – Я должен был скончаться на полу в Визжащей хижине, и если бы не вы с этим идиотом Люпином, мне бы не пришлось сейчас объяснять вам настолько очевидные вещи.
Гермиона улыбнулась.
– Вы сами себе противоречите, профессор.
– Интересно, где? – Фыркнул он безо всякого интереса.
– Вы только что мне сказали, что нужно разбираться с последствиями, но сами при этом цепляетесь за инцидент. – Она встала и подошла к решетке. – Вы не умерли, вы здесь, но мысленно вы остались там, на полу хижины, и не хотите разбираться с последствиями того, что произошло.
– Я вам для чего рассказал про психолога и лампочку? – Устало вздохнул Снейп.
Гермиона немного нахмурилась.
– Чтобы я поняла, что вы – лампочка.
– Вроде того.
– Но вы ведь не лампочка, профессор. – Она покачала головой. – Вы – живой человек.
– Шутка так-то и не про лампочку, мисс Грейнджер.
– Что заставило вас принять решение не меняться?
Снейп снова вздохнул.
– Потому что я – потухшая лампочка, мисс Грейнджер.
– Намекаете, что у вас нет сил меняться?
– Я не вижу смысла меняться.
– Здесь и правда трудно найти смысл меняться. – Она окинула взглядом его камеру. – Но если бы вы отсюда вышли…
– Я не выйду отсюда.
– Вы сами загнали себя в патовую ситуацию. Почему? Почему вы отрезаете себе все шансы на иную судьбу? – Пальцы Гермионы обхватили прутья решетки. – Возможно, сейчас вы и не видите для себя иной судьбы, но неужели вы всегда жили только ради этого? Только ради того, чтобы умереть за чужие интересы?
– Как патетично, мисс Грейнджер… – Фыркнул Снейп. – Вы сами-то разве не мечтаете умереть за чужие интересы? За домовых эльфов и прочих обездоленных?
Она покачала головой.
– Я не собираюсь за это умирать. Я никому не позволю умирать за это.
– Вы не можете решать за других такие вещи.
– Я понимаю… – Гермиона поджала губы. – Я лишь хочу сказать, что не собираюсь умирать за свое дело. Как я смогу заниматься им, если умру? Я хочу жить и делать то, что мне важно.
– А мне уже ничего не важно, мисс Грейнджер.
– Потому что вы – потухшая лампочка. – С сарказмом добавила она.
– Именно так.
– Что ж, отлично. – Гермиона отпустила прутья решетки и отошла к двери. – В таком случае, я поменяю проводку.
– Вот вы, вроде, маглорожденная, мисс Грейнджер, но абсолютно не разбираетесь в собственных технологиях. Вы же понимаете, что если лампочка перегорела, ее можно только выкинуть, и проводка тут ни при чем?
– Лампочку – да. Но вы-то не лампочка. – Улыбнулась она, открывая дверь. – До свидания, профессор.
*
Дома она много думала над словами Снейпа. Конечно, она бросила ему на прощание крайне дерзкое заявление, но сама при этом понятия не имела, как «подключить» его к «электричеству». В определенном смысле он был прав – желание определяло многое. Возможно, даже все. Вопрос был в том, как всколыхнуть в нем это желание. Как заставить человека хотеть жить, если он, возможно, вообще никогда этого не хотел и даже не знает, как этого хотеть?
– Джинни хочет приехать в гости. – Бросил Рон, потягивая тыквенный сок у холодильника прямо из пакета. Гермиона все равно его не пила.
– Когда?
– В эту субботу.
Она посмотрела на календарь, который висел рядом с холодильником, и нахмурилась.
– Две недели… – Чуть слышно проговорила она.
– Что? – Нахмурился Рон, проглотив сок.
– Две недели… – Гермиона вскочила с места и бросилась в спальню.
– Что случилось? – Рон заглянул в комнату, где Гермиона лихорадочно рылась в прикроватном столике.
Она выудила из ящика маленький карманный календарик.
– Черт… и правда две недели…
– Что – две недели? – Переспросил Рон.
Она посмотрела на него округленными от ужаса глазами.
– У меня задержка на две недели.
========== 5 ==========
– Ты уверена? – В который раз переспросил Рон.
Гермиона раздраженно закатила глаза.
– А как ты думаешь? – Она бросила гневный взгляд на небольшую горку магловских тестов на беременность, которые купила в круглосуточной аптеке в соседнем доме. На всех было по две полоски. – Может, они все просроченные? Бывает же ложноположительный результат…
– Можешь попробовать волшебный тест. – Пожал плечами Рон. – Он тебе даже срок покажет.
– Лучше я схожу на узи. – Пробормотала Гермиона, кусая ногти и взволнованно расхаживая по кухне. – Или сдам кровь на анализ.
Рон закатил глаза.
– Магический тест на беременность не ошибается, Герм. И тебе не придется идти ко врачу.
– А ты чего такой спокойный? – Она остановилась и уставилась на него. – Может, ты еще и рад?
– Ну конечно я рад. – Пожал плечами Рон. – Получилось ведь.
– Что получилось? – Сощурилась Гермиона, внимательно разглядывая лицо своего парня, который тут же отвел глаза. – Что получилось, Рон?
Он цокнул языком и закатил глаза, скрестив руки на груди.
– Хватит, Рон. Скажи мне, что получилось. – Гермиона слышала, как в ее голосе начинают пробиваться истерические нотки.
Он обреченно развел руками.
– Слушай, я знал, что ты вообще не хочешь детей, ясно?
Гермиона непонимающе моргнула.
– Что?
– Я знал, что ты их не хочешь. Вообще. Совсем. – Рон немного помолчал. – Такие вещи сразу видно.
– И? – Звенящим голосом протянула она.
– И я подумал, что если ты забеременеешь, то поймешь, как это круто. – Вновь развел руками он.
Гермиона хмыкнула и зажала рот рукой, чтобы не расхохотаться.
– Пойму, как это круто? – Едва слышно повторила она. – Ты серьезно?
– Мама сказала, что ты смиришься. – Рон пожал плечами. – Что так тебе будет проще.
Гермиона медленно покачала головой.
– Я даже не знаю, что хуже, Рон. То, что ты поступил так со мной, или то, что твое мнение всегда совпадает с мнением твоей матери.
– Ну извини! Не моя вина, что ты от своей больше ни единого мнения не услышишь.
Гермиона даже не успела понять, как палочка выросла у нее в руке, но вот ее кончик уже упирается Рону в кадык.
– Не смей поднимать эту тему. – Процедила она. Ее рука немного подрагивала, но палочку она держала очень крепко.
Ей пришлось смириться с тем, что она фактически осталась сиротой. Она даже не знала адреса своих родителей в Австралии. Так было проще. Гермиона старалась загрузить себя по полной в День матери и День отца – просто чтобы не думать о том, что они у нее есть. За три года ей стало полегче, но это все равно была свежая рана, которая начинала кровоточить от малейшего прикосновения, а Рон практически ткнул в нее древком метлы.
– Извини. – Пробормотал он, с трудом сглотнув. – Я не подумал.
– О чем ты еще не подумал? – Процедила Гермиона. – Может быть, о том, что я не хочу рожать?
– Только об этом я и думал. – Буркнул он, отводя глаза.
– Просто потрясающе… – Гневно сощурилась Гермиона, качая головой и чувствуя, как палочка в ее руке вибрирует от злости своей хозяйки. – И в результате ты додумался до того, чтобы все решить за меня?
– Ты бы смирилась… – Еле слышно пробормотал Рон.
– Это мое тело. – Она покачала головой, не сводя с него глаз. – Ты не имел права.
– Ты бы смирилась.