Но она услышала, как он что-то сказал…
Подойдя к мальчику, она коротко вскрикнула и присела на корточки рядом с ним, смеясь сквозь слезы, которых она не могла сдержать, давая волю чувству облегчения.
— Слава Богу!
Она закрыла глаза, не сказав больше ни слова, благодарная за то, что ее вернули на твердую почву. Ни более ясного знака, ни какой-либо другой причины для нее и быть не могло.
— Эй! — Карен притянула сына к себе. — У меня идея. Почему бы нам перед пляжем не заехать к Мистеру Мэну?
Нед не ответил.
— Сука!
Справочная служба снова поставила ее в режим ожидания. Карен шваркнула трубку. Впрочем, это не проблема; необходимая информация у нее уже есть: мисс Морроу уехала на выходные… нет, номера, по которому можно было бы с ней связаться, она не оставила. Как правило, она заходит за сообщениями по воскресеньям, во второй половине дня.
У меня экстренный случай, канючила Карен.
Все так говорят, милочка.
— Ничего не выйдет, Джо. — Она принялась ходить взад-вперед по опустевшей комнате. — Ничего не выйдет. Мы опоздали.
До этого Карен уже пыталась связаться с Виктором Серафимом по телефону, но он либо числился под другим именем, либо наврал, что купил дом на Лонг-Айленде. Она помнила, как он сказал, что позвонит. Почти наверняка это означало — после того, как работа будет кончена. Она уже ничего не могла сделать, чтобы его остановить. Передать Виктору послание через ее подругу мисс Морроу по прозвищу Ночная Звезда было их последней надеждой.
— Ты ничего не забыла?
Карен посмотрела на Джо, который лежал на кушетке смурной, небритый и курил сигарету, стряхивая пепел в стеклянную пепельницу, балансировавшую у него на животе. Почти месяц, как он пообещал ей бросить курить — ради мальчика.
Она вытерла лоб тыльной стороной запястья.
— Ты о чем?
— О том, что он пригрозил разделаться с Недом, если мы заартачимся.
— Это даже хорошо, пока у Серафима на нас что-то есть.
— Ты должна этому мужику полмиллиона долларов.
— Мы не можем это так оставить, Джо. И ты и я это знаем. У нас нет выбора. Я звоню в полицию.
— В полицию? — фыркнул Джо. — Ты спятила. Что ты им расскажешь? Историю о том, что заняла денег у какого-то бруклинского ростовщика? Миссис Том Уэлфорд, жена одного из богатейших людей в округе Нассау… Брось, они, скорее всего, отправят тебя в психушку в Стилвел-Вудс.
— Я знаю, как заставить их слушать.
— Неужели? — Он жадно затянулся и выпустил дым в потолок. — Ладно, положим, ты скажешь им, что, по твоим подозрениям, кто-то собирается убить твоего мужа, — и тут происходит «несчастный случай». Как, по-твоему, это будет выглядеть? Дьявол, мы даже не уверены, что этого еще не случилось.
— Я вовсе не хотела тебя втягивать. Идея была исключительно моя. И я скажу это кому угодно.
— Не забывай, мы действуем сообща. — Джо погасил сигарету и сел. — Тебе никогда не приходило в голову, что Серафим может блефовать? Этот тип — всего лишь мелкий мошенник. Да, он знает, как дать продристаться ничтожным людишкам, которые не отдают долги в срок, но он не мокрушник. Зачем ему усложнять свою жизнь?
— Он говорил, что за ним стоят другие люди.
— Они уже выбили свои деньги. Нет-нет, что-то здесь не так, я это нутром чую. Мне кажется, надо на все плюнуть и уехать, как мы и планировали.
Карен покачала головой.
— Слишком поздно.
— Ну, уедем мы сейчас, прямо сейчас, — что они смогут сделать? Знаешь, когда я увидел, что ты привезла Неда, я подумал: вот здорово! Сядем сейчас в машину — и вперед. Карен, послушай меня. Никто нас не будет искать. Помнишь Нью-Мексико, ту приграничную деревушку на задворках лошадиной страны апачей?
— Не очень… Смутно. Столько времени прошло.
Она подошла к сетчатой двери и стала смотреть на Неда, игравшего во дворе. Небо над лесом заволокло белой дымкой, и Карен засомневалась, что на пляже будет солнечно. Они должны вернуться к двум, если она хочет успеть к парикмахерше. Она чувствовала себя чужой в этой комнате, среди коробок, чемоданов и нехитрых пожитков Джо, сваленных в кучу на том же месте, где они оставили их после неудавшегося побега.
— Ты знаешь, что я тебя люблю, — заговорила Карен, облизнув пересохшие от волнения губы. Она уже приняла решение, и теперь надо было его озвучить. — Я только о том и мечтала, чтобы мы были вместе. Мы втроем. Чтобы жить одной семьей. Но мечты не всегда сбываются.
— В чем дело, Карен? — Джо вскочил с дивана и подошел к ней. — Что ты несешь?
— В жизни бывает только один шанс, — продолжала она, пряча глаза. — Можно принять только одно решение. И я его приняла. Вернее, его за меня давно приняли — тебе ли этого не знать? — Она чуть заметно улыбнулась. — Так что будет правильно, если я вернусь к Тому. Это единственное, что мне остается, и… я не могу просто предупредить его, Джо, — я должна все ему рассказать.
— Ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь?
Она набрала полную грудь воздуха.
— О тебе и о Неде.
— Как дело доходит до выбора между нами, ты даже не колеблешься, — с горечью сказал Джо. — К тому все и идет.
— Выбора у нас нет.
— О господи! — Джо свесил голову и провел рукой по волосам. Потом отошел от Карен, но тут же вернулся. — Деньги, да? Вот оно что. Деньги. Больше тебя ничего не волнует — ни я, ни мальчик, ни «настоящая» семья… черт, ты даже стала думать, как он. Тебе нужно одно: жить в этом большом доме с газонами, лошадьми, теннисом в клубе, светскими раутами и целой армией обслуживающего персонала под боком, чтобы ты могла чувствовать себя в безопасности. Деньги.
— Ты знаешь, что это неправда.
— Я тебя не обвиняю. Да и кто бы обвинял! Так почему бы это не признать?
— Моя семья — это ты, Джо. Был, есть и будешь. У меня сердце разрывается при мысли… Джо, я готова была уехать с тобой в любую точку этого долбаного мира. И никто мне не нужен, кроме тебя и Неда. Ты тоже этого хотел, Джо, у нас была одна мечта — дом, полный детей и смеха… не деньги. Не деньги.
— Он тебя схавал, малыш. Никуда ты от него не денешься. Никогда не отвыкнешь.
Карен заправила волосы за уши, вспомнив события прошлой ночи. Она не собиралась до этого доводить, ее подвела собственная совесть. Ее бросило в дрожь.
— Мы должны поступить правильно, — сказала она. — Так, как лучше для Неда. Мы говорим о возможности убийства человека, которого он считает своим отцом. Как мы сможем после этого жить семьей?
— Этот подонок ему не отец. И будь он сейчас здесь, я бы с радостью придушил его собственными руками.
— Не говори так, Джо. Ты тут вообще ни при чем. Это я все затеяла.
— Нет, это я виноват, что послушал тебя, что согласился на то, что всегда считал ошибочным. Мне надо было настоять на том, чтобы ты подала на него в суд. Может, он и имеет право на Неда в глазах закона, и, конечно, поскольку он при деньгах, у него есть все шансы выиграть битву за опекунство, — но я имею на Неда право по крови, а также потому, что очень его люблю. Нед — мой сын.
— Знаю, что любишь. Знаю, что твой. — Карен заглянула в его глаза и заплакала. — Но ты не настаивал. Ты был бы только рад оставить все как есть — навсегда.
— Просто я пытался наладить свою жизнь. Отложить немного денег, чтобы мы могли начать с чистого листа. Но тебя это не очень устраивало. — Он помолчал, поводя головой. — Что ж, давай, расскажи Тому правду; посмотрим, как он это воспримет. Надеюсь — исключительно ради тебя, — что он стерпит.
— А какая альтернатива? — спросила она. — Даже если мы уедем на другой конец света, он рано или поздно нас найдет.
— Я все равно буду пытаться, Карен. Я пройду эту дистанцию. От начала до конца, до Верховного суда, если придется.