— Говорят, что каждый, с кем нам придется сражаться, способен убить кучу людей сразу. Не кажется ли вам, что все то, что вы задумали — это верная смерть? Не будет ли так, что вы встанете, как вкопанный, при первой же стычке с врагом? Мне лично страшно идти с вами в бой!
— Я не люблю глупую смерть, — ответил на речь Хонкина Николаев. — Но это не значит, что я способен подвести тех, кто в меня поверил. Я готов отдать жизнь ради победы. Готовы ли вы?
— Давно уже готовы! — заревел басом Теплицын.
— Тогда все за мной! — закричал Николаев и устремился в правое крыло. — Никакой пощады врагу. Я знаю, где находится каждый из них. И один находится здесь — на этом этаже. Делаем все по возможности быстро, душим этих тварей, как тараканов. Вы хоть помните, где спрятана их смерть?
Николаева догнал Лебедь.
— В яйце, что ли? — тихонько спросил он.
Павел Петрович улыбнулся ему и ответил:
— Этот вариант я не проверял. Но если кому-нибудь из них дать топором по башке, то верную смерть гарантирую.
Сергей и Оля продолжили свой путь по коридору самого низкого подземного этажа, в котором стояли концентрированные запахи человеческого пота, мочи и кала. По обеим его сторонам располагались железные двери с решетчатыми окнами. Через окна хорошо просматривались камеры, в которых содержались пленные люди.
Пленники камер лежали на полу или сидели, прислонившись к стене, и прислушивались ко всем шорохам и звукам. Никто из них не подходил к дверям. Видимо, понимая, чем это чревато для них. И только в одном из окон внезапно появилось лицо седой женщины.
— Люди вы или нелюди?! — закричала она. — Откройте двери! Хватит держать нас взаперти и в холоде!
Оля тут же бросилась к окну, в которое выглядывала женщина.
— Мы пришли спасти вас! Но мы не можем открыть двери. Полчаса провозились у самой первой — и ничего не добились!
— Я поясню, как они это делают, — заявила седая пленница. — Они подходят к дверям — твари эти — и смотрят на них несколько секунд, и двери открываются сами.
— Увы, у нас так не получается, — пояснила Оля.
Из другого конца коридора раздались чьи-то голоса.
— Сергей, кажется, мы здесь не одни… Кто-то идет нам навстречу.
Сергей встал вплотную к двери, в окошко которой выглядывала женщина, и достал из-за пояса пистолет.
— Кто бы это ни был, он приятно удивится, когда я ему пущу пулю в лоб…
Оля спряталась за спиной Сергея и схватила его за плечо.
— Не спеши! — прошептала она. — А вдруг это простые люди, такие же, как и мы.
— Глупости не говори, — пробормотала седая. — Простые люди здесь так не разгуливают.
Голоса стали слышны громче, и Сергей увидел, что по коридору к нему приближаются старик со старухой, толстяк, Казик и Круглова с Ванькой на руках.
Седая женщина посмотрела на Сергея и отчаянно завертела головой.
— Не верь своим глазам, сынок, и ничего у них не спрашивай! — сказала она, и в голосе ее появились визжащие нотки. — Стреляй в них, не задумываясь! Не подпускай их к себе близко, не позволяй ковыряться в твоих мозгах. Это равносильно смерти!
Сергей прицелился.
— Хорошо-хорошо! — крикнул он. — Я все понял!
После чего парень нажал на курок, и прогремел выстрел.
Егор сидел на стуле в центре палаты, а за его спиной стояли три невольных слушателя истории, которую он рассказывал: Андрей, Александр Евгеньевич и Олег Олегович.
Молодой рассказчик испуганными глазами уставился на дверь, за которой раздался крик: «Где этот гаденыш?! Давай его сюда!».
Егор обреченно опустил голову.
— Вот и все! — прошептал он. — Они пришли за мной!
Дверь резко распахнулась, и в палату с топором в руке ворвался Николаев, а за ним толпа разгневанных людей.
— А ну иди, животное, сюда! — закричал Павел Петрович, схватил за шиворот рассказчика и швырнул его в толпу. Люди тут же набросились на хилого парня, каждый старался ударить ногой, и не просто так, а как можно сильней, вкладывая в свой удар всю злость, накопившуюся в душе.
— Дайте, я этой твари отрублю голову! — заревел Лебедь.
— Подождите, — вдруг сказал Павел Петрович. — Мне надо напоследок у него кое-что спросить.
Люди послушно расступились. Перед ними на полу лежал «Гаденыш», он был очень похож на «Зверя», только ростом поменьше и лицом помоложе.
«Гаденыш» прикрыл лицо рукой, и у него заметно затряслись плечи.
— Ответь мне, тебе страшно? — спросил Павел Петрович.
«Гаденыш» кивнул и ответил голосом Егора:
— Да, мне страшно. Прошу вас, не убивайте меня, я вам не враг.