Только вот одна беда: ножку волоокой красавицы портила небольшая опухоль. И Павел Петрович мысленно начал молиться, что бы это был не рак. Нельзя отдавать на съедение этому гнусному членистоногому такую сказочно-красивую женщину.
— Принимайте новенькую, — обратилась медсестра из приемного покоя к зачарованному Николаеву.
— М-м, — не совсем понимая, что от него хотят, произнес Павел Петрович.
— Знакомьтесь, это наш заведующий, — выручила его Алёна.
— Мы…гу, — радостно затряс головой Николаев.
Новенькая смущенно улыбнулась Николаеву.
— Пойдемте, я вам покажу, где ваша палата, — тяжело вздохнула Алёна. Из-за спины Николаева она развела руками, а затем покрутила пальцем у виска, мол, простите, наш заведующий немного не в себе.
Все три женщины дружно засмеялись. Алёна взяла новенькую больную за руку и повела по длинному коридору к ее палате.
В это время в двенадцатой палате хирургического отделения было совсем невесело:
— Умереть можно со скуки, — умирающим голосом произнесла Ира. Она стояла у окна и смотрела на пустынную улицу.
— Больно долго ты умираешь. Кровать задерживаешь, — заметила Света с кровати, на которой она сидела, подтянув колени к подбородку.
— Ей еще минимум две недели умирать, — констатировала Степановна, ковыряясь зубочисткой в зубах.
— Он вчера даже не позвонил, даже не спросил, как у меня дела, — срываясь на слезы, сказала Ира.
— Не переживай, сегодня обязательно позвонит, — успокоила ее Света.
— А если нет? — заныла Ира.
— Ира, так нельзя! — влезла в разговор Степановна. — Из-за ерунды себя накручиваешь. Съешь чего-нибудь сладкого и подумай о хорошем.
— Может, нам с ним ребенка завести? — сказала Ира.
— Дура, тебе же сказали: сначала слопай конфету, — рявкнула на нее Света.
— Ира, если он тебя не любит, ребенком ты его не удержишь. Уж поверь, — доходчиво объяснила Степановна.
Заскрипели двери, и в палату вошла новенькая больная, она обвела всех взглядом и дружелюбно улыбнулась.
— Здравствуйте, меня зовут Анна, — произнесла она своим чудесным голосом.
На пятом этаже в одиннадцатой палате урологического отделения собралась интересная компания. Там стояли четыре кровати. На той, что находилась ближе к окну с левой стороны палаты, лежал Андрей — мужчина лет тридцати, на второй, что ближе ко входу, располагался Олег Олегович — бородатый мужик, возраст которого определить было сложно. На третьей, ближе к окну с правой стороны, лежал Александр Евгеньевич — лысый очкарик интеллигентного вида. На четвертой кровати никто не лежал — она ждала нового больного.
Все трое мужчин смотрели маленький цветной телевизор, который стоял на тумбочке бородача. По телевизору шли новости спорта. Александр Евгеньевич крутился на одном месте. И все ему было неудобно. В конце концов, он не выдержал, резко сел в кровати, опустил ноги на пол и сунул их в тапки. Андрей и Олег Олегович молча уставились на него.
— Не люблю лежать в больницах, — пожаловался лысый очкарик. — Меня от бездействия начинает душить депрессия.
Олег Олегович посмотрел на Александра Евгеньевича долгим изучающим взглядом, поднялся с кровати и сделал громкость телевизора чуть тише.
— А давайте в карты поиграем, — предложил он. — В «дурня», например.
— На интерес? — вяло спросил Андрей.
Олег Олегович еще раз внимательно посмотрел на очкарика и неуверенно произнес:
— Давайте на деньги, только ставки сделаем минимальными.
— А что — это идея! — глаза Александра Евгеньевича моментально загорелись живым огоньком. — Будет, о чем вспомнить. Давайте сходим к банкомату, снимем тысяч по десять и устроим рубиловку в покер. Ну, как вам такое предложение? Слабо?
— Кому слабо? — искренне удивился Олег Олегович. — Для меня десять тысяч — это пыль. Можно сразу и по тридцать снять.
Андрей проглотил ком, подступивший к горлу, и заявил:
— Стойте-стойте, господа миллиардеры! По двадцать тысяч и хватит. Давайте удерживать свой азарт в рамках разумного.