— Петечка, ты, где пропал? Я жду-жду, а тебя все нет.
За дверью — тишина. Ни шороха. Аллочка достала из кармана свой мобильный телефон и набрала номер Погодина. В трубке раздалось: «Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети».
— Погодин, где ж тебя черти носят?! — разозлилась старшая медсестра.
Внезапно за дверью Погодина раздался неприятный скрежет.
— О, Боже, — отпрянула от двери Аллочка. — Что это за ерунда такая?
А затем Аллочке показалось, что она оглохла. Вокруг все стало настолько тихо, будто она осталась одна в этом мире, и больше некому и нечему было издавать звуки.
— Господи, что происходит?! — заорала испуганная Аллочка, но никто не выскочил на ее крик в коридор…
Макаровна потянула на себя двери и вошла в ванную комнату, подошла к зеркалу над умывальником. Она взглянула на себя в зеркало и, как обычно, увидела лицо женщины-алкоголички неопределенного возраста. Правый глаз представлял собой сплошное кровавое месиво, более того, этот глаз слезился.
— Да что за хрень! — выругалась Макаровна, смочила краешек полотенца и осторожно протерла кровавый слезящийся глаз. — Неужто, инсульт?!
Макаровна сполоснула ванну, отключила воду и стала ждать, когда вытечет грязная вода. Внезапно в углу ванной комнаты с шумом упал железный совок. Макаровна вздрогнула и оглянулась. Хмыкнула, вставила пробку в сток ванны и включила воду.
Она вновь взглянула на себя в зеркало и волосы на ее голове стали подниматься дыбом. В зеркале за спиной Макаровны отражалась девушка в черном платье с коротким рукавом. Лицо девушки было покрыто язвами, с него на пол капала желтая слизь.
— Матерь божья, — прошептала Макаровна. — Что это такое?
— Собирай свои вещи и беги из этой больницы! — заговорило мерзким голосом «черное нечто».
Макаровна схватилась рукой за край ванны и закричала:
— А-а-а!
Рука Макаровны соскользнула с края ванны, и женщина упала на пол. Она всхлипнула, приподнялась, облокотилась двумя руками на ванну, повернула голову и посмотрела на девушку в черном платье с коротким рукавом. Та стояла не прежнем месте и перебирала в руках четки. С ее лица на пол капала желтая слизь.
— Я все понятно сказала? — грозно спросило «черное нечто».
Макаровна перекрестилась и закричала:
— Изыди, Сатана!
«Черное нечто» в ответ замахнулось на Макаровну.
— Вон из больницы! Живо! — заорало оно.
Макаровна закрыла лицо двумя ладонями и стала ждать удара. Но ничего не произошло. Макаровна убрала руки и увидела, что в ванной никого нет.
— Во имя отца и сына и святого духа. Аминь! — зашептала перепуганная до смерти женщина. — Господи, кто бы это ни был, прошу тебя, спаси и сохрани меня от напасти!!
Макаровна поднялась, выключила воду и двинулась к выходу. По дороге нечаянно вступила в желтую слизь, подняла ногу. Липкая слизь еле-еле отклеилась от ее тапка. Макаровна вышла из ванной комнаты, громко хлопнув дверью.
В одиннадцатой палате урологического отделения на пятом этаже больницы появилось точно такое же ледяное образование, как в шестнадцатой палате терапевтического отделения, двенадцатой палате хирургического отделения и двенадцатой палате ожогового отделения.
Три заядлых игрока в карты поставили возле кровати Андрея тумбочку, и на нее положили журнал хозяина. Сам Андрей уселся на кровать, а Олег Олегович и Александр Евгеньевич расположились на стульях так, чтобы было удобней играть в карты втроем. После того, как все игроки поменяли карты, Андрей сказал злым голосом: «Я пас». И кинул свои карты на тумбочку.
Александр Евгеньевич обрадовался такому повороту событий, достал из кармана сто рублей, положил их в журнал и тихо произнес:
— Я же говорил, что есть на свете справедливость… Я сто дальше.
— Что менял, что не менял — все равно карта неважная, — покрутил головой Олег Олегович и тоже кинул свои карты. — Я пас.
— Да, со справедливостью я поторопился. У меня три дамы, — подвел итог Александр Евгеньевич.
— Мужики, не чувствуете, похолодало вроде? — спросил Андрей и стал тереть ладонями плечи.
— Не то слово… Жуть, как холодно стало, — кивнул Олег Олегович и встал со стула. — Пойду кофту надену.
— Весна на дворе, а вы мерзнете, — усмехнулся Александр Евгеньевич. — Нехорошо это… Такое у моего прадеда было за два дня до смерти.
— Скорее всего, топить стали хуже, — произнес Андрей после того, как надел теплый свитер. — Экономят… на нас с вами…