Желание ответить плохой шуткой на этот раз могло обернуться настоящими неприятностями, и Гуффину ничего не оставалось, кроме как послушаться – взвалив мешок на плечо, он выкатил из кабинки свой ящик.
– Эй, Тодди! – вновь позвал переправщик, ступив на берег следом за пассажиром. Но, как и в прошлый раз, Слякоть ответила молчанием. – Ты где?!
Шут решил, что сейчас наилучшее время удалиться, пока он не встрял в нечто по-настоящему мерзкое.
– А ты куда направился? – Гриммсон схватил его за рукав.
– Мне вообще-то пора, – промямлил Гуффин. – Чаепитие у тетушки Маклур. Смертельно опаздываю…
– Никуда ты не пойдешь, – прошипел переправщик и выхватил из кармана револьвер.
– Но я же заплатил… – заныл Гуффин. – Я не хочу…
Но что именно он не хотел, так и осталось тайной. В стороне, у камышей, раздалось хлюпанье.
Гриммсон повернул голову на звук.
– Тодди…
Гуффин попытался разглядеть, что там такое. Не сразу он различил распростертое на земле тело с раскинутыми в стороны руками. Над телом склонилось нечто бесформенное, похожее на ком, слепленный из ила, листьев и коряг. Это нечто будто обнимало кочегара Тодди Гриммсона, обволакивало его и… поглощало. Приглядевшись, Гуффин увидел лоснящуюся черную шею, сморщенную и похожую на гармошку. Шея плавно переходила в покатую голову в плесневелом цилиндре.
Существо слилось смертельным поцелуем с головой мертвеца. Скула, ухо, щека и правый глаз Тодди Гриммсона исчезли в присосавшейся пасти, а левый глаз незряче уставился на свидетелей этого кошмара. Тело кочегара дергалось в такт пульсации твари, уродливая туша которого раз за разом сокращалась и расширялась, высасывая из него кровь.
Переправщик, пораженный увиденным, распахнул рот.
– Нет! Папа! Что ты делаешь?!
У шута глаза на лоб полезли: «Папа? Это страшилище – отец братьев Гриммсон?»
Монстр с мерзким хлюпаньем оторвался от головы мертвеца и повернулся к переправщику и его пассажиру. Фонарь высветил занимавшую почти все лицо круглую пасть. Огромная пиявка в изодранном пальто и цилиндре колыхалась из стороны в сторону над мертвецом.
Это был тот, о ком в Фли ходили жуткие истории, – мистер Слякоть, Блютэгель.
В отличие от Гуффина, Тедди Гриммсона вид монстра нисколько не испугал – лицо переправщика исказилось от негодования:
– Ты должен пожирать чужаков! Болванов, которых мы к тебе приводим! Ты сожрал Тодди! Плохой… плохой папа!
Гуффин неожиданно понял, к чему были вопросы переправщика: тот узнавал, можно ли скормить пассажира этой твари, чтобы потом они с братцем поживились тем, что он везет. Вот такое у них семейное дело: местных провозят, а чужаков грабят. Вернее, их обескровленные трупы.
Но на этот раз что-то явно пошло не так.
Пиявка поднялась, выдвинула вперед голову. Гуффин отшатнулся – тварь своим ростом превышала даже здоровяка-переправщика.
– Не подходи!
Гриммсон отпустил шута и вскинул револьвер.
– Я выстрелю! Клянусь!
Но монстр, видимо, не понимал или же ему было все равно. Он шагнул к переправщику и его пассажиру так уверенно и бесстрашно, словно револьверное дуло и не глядело ему в голову.
Воспользовавшись тем, что Гриммсон отвлекся, шут начал медленно отодвигаться в сторону.
Блютэгель все приближался, неотступно и неотвратимо; его воронкоподобная пасть то чуть сужалась, то расширялась, словно он пытался ухватить воздух…
Переправщик медлил, револьвер в его руке дрожал.
– Н-не п-подходи…
Когда тварь оказалась в шаге от Тедди Гриммсона, тот все же не выдержал и нажал на спусковой крючок. Раздался глухой стук курка, и… никакого выстрела не последовало.
Гриммсон раз за разом жал на спусковой крючок, но результат был все тем же – оружие насквозь проржавело.
Гуффин меж тем пятился к дорожке, ведущей прочь с переправы, при этом он всем своим существом надеялся, что тварь сожрет коварного переправщика, и тогда он сможет ускользнуть…
Гриммсон яростно постучал по револьверу, пытаясь таким странным образом привести оружие в чувство, и этих мгновений пиявке хватило, чтобы приблизиться к нему.
Переправщик поднял голову…
Пиявка нависла над ним. Ее складчатая шея исходила мелкой дрожью, из круглой черной глотки, расположенной сразу за похожей на рукав пальто пасти, исторглось утробное ворчание.
– Нет! – закричал переправщик, и в следующий миг пиявка набросилась на него. Пасть охватила голову Гриммсона. Какое-то время тот еще дергался и пытался отбиваться, но прошло мгновение, другое, и он затих. Из руки выскользнул револьвер. Тело обвисло и рухнуло на землю.