Рядом с камином расположились парочка потрепанных кресел и длинный полосатый диван. В одном из кресел, откинув на спинку седую собачью голову, спал старик.
Сабрина догадалась, что это не Угрюмый, о котором она столько слышала. Ошибиться было невозможно. Кукла поняла, кто из присутствующих – вожак Своры, как только его увидела.
У окна на треноге стоял телескоп. Над его окуляром склонился человек, который одним своим видом одновременно вызывал у куклы оторопь и неверие: Сабрина прежде не видела настолько огромных людей. В нем было не меньше девяти-десяти футов роста, и даже громилы из «Мокрицы» в сравнении с ним могли показаться приболевшими оголодавшими сиротками.
В отличие от рядовых членов банды, Угрюмый был одет в дорогой черный костюм-тройку, и, если бы не собачья маска, его можно было бы принять за какого-нибудь почтенного господина из Сонн или даже из Старого центра. Галстук с перламутровой булавкой, золоченые запонки, в жилетный кармашек тянется цепочка часов – все это нечасто можно было увидеть в Фли.
Угрюмый не сразу повернул голову на приветствие Гуффина, и не потому, что не услышал его. С каждым уходящим мгновением, что он не отвечал, демонстративно не замечая шута, тот становился будто бы все более незначительным и в чем-то даже жалким.
Когда, наконец, Угрюмый обернулся, Сабрина отметила, что его маска пошита из гладкого черного бархата.
– Я уж думал, ты решил меня подвести, друг мой, – сказал Угрюмый с легкой усмешкой в голосе. Сам же его голос был похож на скрежет трубы, которую кто-то волочет по камням мостовой.
– Ни за что! – поспешно ответил Гуффин. – Чтобы я подвел почтенного мистера Угрюмого и Свору? Да я бы скорее оттяпал себе нос! Все, как и договаривались: Гриммсоны больше не заправляют на переправе – теперь она ваша.
– Это так, Деррик?
Джон кивнул, и Угрюмый повернулся к ожидавшим его приказа собачникам:
– Гавкин, Беззубый, вы знаете, что делать. Возьмите с собой пару псов.
– Будет исполнено.
Гуффин нетерпеливо перетаптывался на месте. Когда прихвостни Угрюмого вышли за дверь, шут с многозначительным видом достал хронометр и осторожно начал:
– Мистер Угрюмый, я выполнил свою часть…
Вожак Своры поднял руку, прерывая его. Оставив телескоп, он неспешно двинулся к Гуффину, которого устоять на месте заставило, судя по всему, лишь невероятное усилие воли… ну, или парализованные от страха ноги.
– Все верно, – сказал Угрюмый. – Ты выполнил свою часть. Не стоит так трястись, шут. Свора – это тебе не какие-то бушлатные отбросы безумного Адмирала, мы держим слово.
– Вот вы правильно все сказали! – подобострастно проговорил Гуффин. – Свору все уважают за надежность. А Адмирала презирают за ненадежность. Я, к слову, его тоже презираю. И вообще, можно даже сказать, ненавижу. Я искренне убежден, что ваш заклятый враг Адмирал с Гадкого берега еще поплатится за… за что-то…
Фантазия у шута закончилась крайне не вовремя. Эхо от его слов повисло в воздухе, словно вонь от протухшего яйца. Гуффин мучительно пытался понять, не перегнул ли он в своем лизоблюдстве.
Угрюмый молчал. Его собачники застыли в ожидании: не прикажет ли босс вышвырнуть этого наглеца?
Наконец вожак нарушил тишину:
– Ты должен был явиться еще полчаса назад. И тем не менее экипаж собран и ждет на крыше. «Старуха» готова к вылету. Мы можем отправляться…
– Вы… вы полетите с нами? – испуганно спросил шут.
– Чтобы я пропустил такую забаву? – усмехнулся Угрюмый. – Я буду руководить полетом. Время уже почти подошло, так ведь?
Гуффин опустил взгляд на циферблат хронометра и сдавленно кивнул.
– Можешь оставить свою поклажу здесь – ничего с ней не станется. Дед присмотрит за ней.
Собачники залились смехом – шутка босса показалась им смешной. Гуффин, в свою очередь, всеобщего веселья не разделял.
– Дед же все время спит, – проворчал он.
– Да, уже девять лет не просыпается, – усмехнулся Угрюмый. – Но не будем заставлять «Старуху» ждать – растопка нынче не дешевая. За мной!
Гуффин скорчил лицо от досады. Он не хотел оставлять Сабрину и свой тайный груз в Конуре, но спорить не решился.
Братья Деррик поставили мешок с ящиком в углу, у штабелей запрещенных товаров, которыми промышляла Свора. Собачники во главе с Угрюмым направились к лестнице, и Гуффин, бросив мрачный взгляд на куклу, выглядывающую через дыру, потопал следом.
Звук шагов стих. Остался лишь вой ветра и храп старика в кресле.
Сабрина, полагая, что все ушли, зашевелилась. Она не заметила, что кое-кто чуть отстал: шедший последним человек задержался и, дождавшись, когда все покинут комнату, беззвучно пошагал обратно, вниз по лестнице.