– Именно поэтому мы здесь, – повторил Фортт, словно эхо.
– Эй, ты словно эхо, Пустое Место! – воскликнул Гуффин. – А ну, прекрати, и без тебя здесь хватает мерзостей. Мерзость!
– И без тебя здесь хватает мерзостей… – раздался сбоку голос-эхо, но на этот раз говорил вовсе не Фортт.
– Ты что, меня не понял?! – Гуффин был уже в ярости – он просто ненавидел эхо.
– Это не я! – возмущенно ответил Фортт. – Это оттуда раздалось! – он ткнул рукой, указывая на дверной проем.
Пустое место и Манера Улыбаться заглянули в темный подъезд и увидели высокую фигуру, прислонившуюся к лестничным перилам, огонек папиретки и облако красно-желтого дыма.
«“Осенний табак”, – подумал Фортт. – Его курят самые отъявленные негодяи, а еще Брекенбок. Или вернее такие же отъявленные негодяи, как Брекенбок…»
Гуффин между тем сжал кулаки в глубоких карманах пальто – открыто сжать кулаки он не решался. Шут действительно был трусоват, а дерзко и вызывающе он себя вел далеко не со всеми, да и то временами.
Что происходило сейчас в его голове, Фортт не знал, но предполагал, что там в эти самые мгновения копошатся какие-нибудь исключительно гаденькие мысли. Что ж, он был прав.
Прижимая локтем к боку любимый зонт, Манера Улыбаться жалел, что у него при себе нет ничего лучше этого зонта, чтобы защититься, вздумай незнакомец докурить, выпрыгнуть из подворотни и напасть. При Гуффине была лишь неудачная шутка… вот только подобное оружие, к его глубочайшему сожалению, брало не всех – лишь людей с утонченным чувством юмора. В принципе еще можно было бы прикрыться Пустым Местом и дать деру, ну, или грязно обругать незнакомца. Хотя грязные ругательства и так присутствовали во всех сценариях развития событий.
«И вообще, – подумал Гуффин. – Здесь ведь никого не должно быть…»
Незнакомец между тем бросаться на них, видимо, не собирался – судя по всему, парочка шутов его и вовсе не заботила, и они решили отплатить ему взаимностью – не останавливаясь, прошли мимо и вскоре и думать о нем забыли.
Фортт вернулся к прерванному разговору:
– Но это ведь очень старый долг, что если он о нем и вовсе забыл?
– У меня полные карманы пилюль от провалов в памяти.
– Ты что, аптеку ограбил?
– Это же образно! – утомленно вздохнул Гуффин. – Как можно было не понять, Пустое Место?
– Ну, кто тебя знает… – проворчал Фортт. – А что мы будем делать, если он откажется возвращать денежки?
Гуффин покосился на друга так, что тот даже вздрогнул.
– Уж поверь мне, у меня найдется парочка весьма замысловатых способов заставить его раскошелиться.
– Да-да, видимо, у тебя еще и полные карманы пилюль от жадности, – сказал Фортт и добавил: – А если у него попросту нет денег? Сумма-то немаленькая. Ты же сам говорил, что дела у него идут в последнее время не то чтобы хорошо.
– У кукольников всегда что-то припрятано – на дне сундучка со старыми игрушками, – заявил Гуффин. – Да и вообще, у меня хорошее предчувствие. Такое же предчувствие у меня в последний раз было перед тем, как мне достался поцелуй от Красотки Бэлли из «Трех Чулок».
– Она подарила тебе поцелуй? – Фортт от удивления даже присвистнул: Красотка Бэлли считалась самой неприступной дамочкой из тех, кто танцует на сцене у мадам Велюрр.
– Подарила? – приподнял бровь Гуффин. – Разве я что-то говорил о подарке? Я украл поцелуй! Не пропадать же хорошему предчувствию.
Фортт представил, как именно Гуффин похищает у девушки поцелуй, и его едва не стошнило.
Хотя долго об этом думать ему не пришлось. Совершенно неожиданно Пустому Месту представился новый повод для тошноты.
– О! – воскликнул он. – Труп!
– О. Труп, – повторил Гуффин равнодушно. – Подумаешь… Что, мы раньше трупов не видали? Удивил. Сейчас ведь осень – самая трупная пора.
В переулке действительно был труп. Труп не лежал, не сидел и даже не стоял. Он висел. Был подвешен за петлю, обвязанную вокруг горла, – свисал с карниза, как фонарь на кованой опоре. На трупе были старый фрак, черные штаны и забрызганные грязью туфли. На голове у него сидела съехавшая набок двууголка с поникшим пером, лицо скрывала белая маска с длинным носом. Алый шарф дополнял петлю и свисал до самой земли.
Пустое Место и Манера Улыбаться остановились в нескольких шагах от висельника.
Гуффин зевнул от скуки, словно и правда ничего особенного здесь не было, а Фортт уставился на покойника и тяжело задышал.
– Это не просто труп! – потрясенно прошептал он. – Это наш труп!
– Что значит «наш»? – с безразличием спросил Гуффин, перетаптываясь на месте от нетерпения. – Наши трупы, к счастью, еще никакие не трупы. Уж поверь, я бы заметил.