В Желтой кухне он поставил коробку на табуретку, как будто для того, чтобы она наблюдала за происходящим, пока он готовил простой ужин: разноцветные макароны в виде колечек, разогретые на сковороде, и пол-огурца на тарелке из холодильника. Сидя за кухонным столом, он открыл «Вестник Фэрчестера» за неделю и просмотрел первую полосу. Городской комитет по планированию собирается выпустить облигации под строительство новой муниципальной парковки; футбольная команда старшеклассников «Лихачи» разбила «Орлов» из Эджвилла со счетом 18:12. На последних страницах он нашел заметку об экскурсиях для младших школьников и внимательно прочел ее, особенно заинтересовавшись направлением: природный центр в Паунд-Ридже, Музей естественной истории в Манхэттене, центральный паром. К заметке прилагалась фотография второклассников, более-менее прямо выстроившихся перед автобусом, в конце которой, как столбик забора, стояла светловолосая учительница.
На втором слева мальчике были шорты, открывавшие его выпуклые коленки и тонкие икры. Он сцепил руки перед собой, как будто защищал пах, и в его взгляде смешивались удивление и досада. Может, его только что кто-нибудь толкнул? По обеим сторонам от него стояли две озорные девочки, которые не заинтересовали человека в серых брюках, потому что он разглядывал крайнего справа мальчика, похожего на грека, с темными выразительными глазами и надутыми губами. Он был одет в белую футболку, заправленную в джинсы на ремне, руки вытянул по швам. Гладкие предплечья с нежной кожей. Человек подумал, интересно, как выглядит мальчик сзади, с прижатыми к джинсовой ткани детскими ягодицами — спина мягкая, но прямая, кроме того места, где она расширяется у лопаток, похожих на недавно обрезанные крылья. «Ангелочек», — произнес он и послал мальчику воздушный поцелуй.
Последним он рассмотрел мальчика-азиата с гладким и спокойным лицом, вздернутым носом и шапкой черных волос. Он стоял подбоченясь, футболка слегка задралась и открыла аппетитную полоску живота выше брюк. Но он улыбался в фотоаппарат, как будто знал какой-то секрет, как будто знал фотографа. С таким выражением, будто он видел того, кто на него смотрит, из-за этого человек отвел глаза. Он снова прочитал подпись под фотографией, но имен там не было.
Пока макароны остывали, человек перемешивал их ложкой и дул на них. Он по очереди жевал то макароны, то огурец, смакуя разницу между красным и зеленым вкусом, хотя из-за сочетания горячего и холодного у него болели зубы. Ближе к концу он затеял игру с макаронами, стараясь удержать в ложке как можно больше маленьких колечек, не уронив ни одного в тарелку, пока они не упадут в его голодный рот.
Дочитав газету, он чуть-чуть посидел, как будто чтение и еда плохо синхронизировались. Он стал щелкать всеми пальцами по очереди и досчитал до семи, когда несколько суставов никак не захотели щелкать. Наконец он встал, чтобы заварить себе кофе и достать из белого кондитерского пакета с черной надписью «Булочная Прайса» десерт, большое печенье с кусочками шоколада. Он поднялся, отнес тарелку и чашку в Голубую комнату, но сначала достал из ящика кухонного стола ножницы и аккуратно вырезал из газеты фотографию второклассников.
Он положил вырезку в папку из коричневой бумаги, помеченную заглавием «Детский мир», которая уже еле закрывалась от подобных вырезок, и опять сунул ее в ящик. Но когда он отвернулся от стола и пошел в Голубую комнату, она превратилась в телевизионный салон с креслом — на самом деле выброшенным диванчиком из кинозала, недостаточно большим для двоих. В другом углу комнаты стоял ободранный «сони» с 56-сантиметровым экраном, на макушке которого примостился черный видеомагнитофон «Минолта», похожий на прямоугольную шляпу. Рядом стояла стопка кассет, в том числе большая подборка полнометражных диснеевских мультфильмов. Вчера он на три дня взял в видеопрокате полудокументальный фильм о беспризорниках в Сиэтле под названием «Бродяги». Он поставил кассету и сфокусировался на мальчишке, который носился вверх-вниз по улице на скейтборде, но вскоре ему стало не по себе, кресло полуобнимало его, и он от нечего делать стал стучать по подлокотникам. От набитого желудка у него появилось чувство, будто он расплылся шире своих обычных очертаний, словно амеба в брюках. Образ собаки улетучился, хотя он может вернуться позднее. А сейчас он только и дожидался, когда откроет полученную посылку, но откладывал до подходящего момента.