Всю хмурость и сырость унесло в море вчерашним ветром. Ледовое поле приблизилось к берегу, заблестели заполненные осенними дождями ручьи, небо огласилось криками прощающихся птиц.
Вертолет прилетал в середине дня.
На бетонированной площадке, отмеченной по краям красными флажками, собрались отлетающие и встречающие. Рэмкын с мальчиком стояли рядом со мной.
— Вчера Зоя позвонила, — тихо сказал мне Рэмкын. — Она будет первым вертолетом.
Из-за высокого мыса, нависшего над селением, вынырнула машина и нацелилась на вертолетную площадку, прижимая ветром пожухлую тундровую траву.
Замерли винты, отворилась дверца, и над краем кабины повис короткий в три ступеньки трап. Из вертолета выпрыгнул второй пилот, сделал знак мелькающему тенью за стеклом летчику, и только после этого позволил пассажирам выходить.
Я ее сразу узнал.
Она вышла, щурясь от яркого осеннего солнца, в темном шерстяном платке. Обведя глазами встречающих, она увидела Рэмкына и Никитку, улыбнулась, и тут я понял, почему Рэмкын называл ее Золотозубой: у Зои были собственные прекрасные зубы, подсвеченные алостью полных, неподкрашенных губ. И вся улыбка была такой прекрасной, такой лучезарной, что казалась и впрямь золотой, и только этот солнечный осенний день мог сравниться по яркости с ней.
Она шагнула навстречу мужу и обняла его. Никитка, продолжая держаться за отцову руку, видимо понимая детским сердечком всю значительность момента, стоял тихо и важно, глядя по-взрослому в пространство.
Возвращение на Землю
Космический корабль Сверхдальней Земной Экспедиции возвращался домой.
Он был еще умопомрачительно далеко, но вожделенная, любимая, единственная в своем роде планета уже сияла в кварцевый иллюминатор видимой простым глазом звездочкой среди мириад светящихся точек на черном, бездонном полотне неба. Она притягивала взор каждый раз, когда глаза обращались к иллюминатору или же на экран Звездного локатора, увеличивающего тот участок пространства, где находилась Солнечная система.
Уже все мысли участников экспедиции, длившейся не один год, были там, на Земле, в зеленых джунглях Индостанского полуострова, на заснеженных полях Подмосковья, на заледенелых озерах Таймыра, на бархатно зеленеющих берегах великой реки Вьетнама — Красной, каждый член экспедиции давно уже мысленно был там, откуда происходил, где жили его родные, близкие и друзья.
Сверхдальняя Земная Экспедиция занималась исследованием погибших цивилизаций.
Занятие, прямо скажем, не очень веселое, но Человечество планеты Земля, вышедшее из труднейших испытаний конца двадцатого столетия, не хотело повторения тех судеб, которые привели к исчезновению многих внеземных цивилизаций.
Роми Сахни, космический исследователь Гималайского Института изучения Космоса, порой испытывал некое чувство, вроде древнего чувства зависти, к тем своим коллегам, которые занимались живыми Внеземными цивилизациями, устанавливали с ними контакты, искали пути общения с разумными существами, многие из которых совершенно не походили на людей Земли. Но он глубоко и отчетливо понимал нужность и полезность работы, которую проводила Сверхдальняя Земная Экспедиция. «Это не должно повториться на Земле» — таков был главный девиз всего комплекса исследований, которые вели космические исследователи, коллеги Роми Сахни — русский Владимир Чулков, уроженец маленького подмосковного городка Кимры, вьетнамец Нгуен Тхань, часами готовый рассказывать о своей родине — маленьком селении на южной оконечности Индостанского полуострова с коротким названием Муи, о маленьком саде на самом берегу Сиамского залива, где росли посаженные еще дедом кокосовые пальмы. Четвертым в группе космических исследователей был уроженец Таймыра, ненец Григорий Тайбарей. Его главной специальностью было определение причин физических столкновений небесных тел, приводящих к катастрофе. К сожалению, и такое случалось на громадных просторах Вселенной.
Во время предыдущих экспедиций были открыты следы цивилизаций, погибших в ядерной катастрофе, развязанной самими обладателями этих планет. Таких было сравнительно немного, но кровь стыла при мысли, что и подобное могло когда-то случиться на планете Земля, в те тревожные времена, когда угрожающе росло число смертоносных ядерных зарядов, когда иные обезумевшие стратеги всерьез поговаривали о первом ядерном ударе, об ограниченных и затяжных ядерных войнах, с леденящим равнодушием рассуждали о возможной смерти десятков и сотен миллионов, нет, не врагов, а своих сограждан! В те же годы готовилось и химическое оружие, тайно испытывалось бактериологическое, вынашивались планы тотального влияния на психику людских масс. В те годы Советское государство и все социалистические страны возглавили борьбу за мир, за сохранение жизни на планете Земля. Это был трудный период в жизни человечества. Порой создавалось впечатление, что во главе некоторых государств засели пришельцы из других миров, вознамерившиеся уничтожить человечество. Такое всерьез утверждал дед Григория Тайбарея, оленный пастух, кочевавший с оленьим табуном по просторам Таймырской тундры.