— Не знал, что ты снова в городе, Куз. По нашим данным, ты обосновался где-то на западном побережье.
В бюллетенях ФБР, получаемых нашим управлением, Казимир Кузницкий упоминался постоянно, поскольку в десятке находившихся в розыске наиболее опасных рецидивистов он занимал престижное шестое место.
Вместе с подельниками, сидевшими сейчас за решеткой он за последние два года ограбил более дюжины банков. Бандит работал на западном побережье, и мы в Сент-Сесилии не слишком усердствовали в его поисках.
Решив, что вестибюль отеля не самое подходящее место для воспоминаний о давно минувших днях, Кузницкий взглядом приказал Джонсону выйти из-за стойки и под дулом пистолета загнал нас в туалет, где, повернув меня лицом к стене, вытащил из моей кобуры револьвер. Обыскав Марвина Джонсона и убедившись, что он чист, он разрешил нам обоим опустить руки.
Потом сказал:
— Я слышал твой разговор по телефону, Мэтт. Кого ты собираешься доставить в управление для беседы?
— Ты не знаешь этого человека, Куз.
— Кого он хотел допросить в полиции? — обращаясь к Джонсону, повторил вопрос Кузницкий.
Марвин Джонсон был настолько напуган, что трясся всем телом и не мог вымолвить ни слова. Кузницкий ткнул револьвером ему в живот.
— Мистера Коззака, — прошептал тот, побледнев, как мел.
Кузницкий хмуро глянул на меня:
— Наверное, у тебя был обычный обход, легавый. Похоже, ты ничего не знал, иначе не завалился бы сюда один.
Было понятно, что он имел в виду. Уже в тот момент, когда я увидел его в вестибюле, мне стало ясно, кто ограбил инкассаторскую машину. По воле слепого случая я, сам того не ведая, угодил прямо в бандитское логово.
Кузницкий сказал:
— Раз уж ты сгораешь от нетерпения увидеть его, я тебе помогу. Это касается и тебя, жирная свинья. Навестим моего друга Чарли в его апартаментах.
XVII
Убедившись, что в вестибюле никого нет, Кузницкий приказал нам выйти из туалета.
— Лифтом не пользоваться, пойдем по лестнице. Попытаетесь убежать — пристрелю. — Он не выпускал из руки револьвера.
Марвин Джонсон трусцой устремился вперед. Чтобы не отстать, мне пришлось тоже ускорить шаг. Перед номером двести одиннадцать Кузницкий велел нам с Джонсоном встать в стороне от двери, после чего негромко постучал.
Дверь приоткрылась на дюйм, кто-то выглянул в коридор.
Кузницкий сказал:
— Не наложи в штаны от страха, Чарли. Я привел двух птичек, которых лучше не выпускать из клетки. Открывай побыстрее.
Войдя в номер последним, он запер дверь на задвижку.
— Высокий жлоб — легавый, — сказал он. — В детстве мы жили в одном квартале. Потом наши дорожки разошлись. Его зовут Мэтт Рудовский.
Коззак побледнел:
— Он сидел в вестибюле, когда я вошел — сказал он. Из спальни вышла вульгарная блондинка.
— И когда я вошла. — Голос у неё был сиплым.
Кузницкий сказал:
— Понятно, но паниковать не стоит. Ваш клоповник не окружен полицией. Рудовский просто совершал обход своих владений. Я стоял за его спиной, когда он разговаривал с управлением. Обещал своему боссу привести тебя в полицию для дружеской беседы.
Коззак спросил:
— Как тебе удалось так быстро напасть на наш след, легавый?
— В этом нет моей заслуги, — ответил я. — Тебя заложил твой недоумок-партнер. Догадайся он повернуться и уйти до того, как я увидел его лицо, ничего бы не произошло. Нам требовалось от тебя одно — ответить на пару вопросов о Бенни Полячеке.
Коззак озадаченно посмотрел на меня:
— Бенни? А при чем тут я?
Я пожал плечами:
— Сейчас это уже не имеет значения. Ты подохнешь в газовой камере за то, что утром убил человека. Ты знаешь, что охранник, в которого ты стрелял, умер?
Кузницкий нетерпеливо сказал:
— Кончайте базар, надо решить, что делать. Придется поменять планы, здесь оставаться опасно. Когда Мэтт не вернется в управление, копы слетятся сюда как мухи на дерьмо.
Коззак побледнел ещё сильнее:
— Что ты предлагаешь?
Кузницкий ткнул пальцем в сторону дивана и сказал нам с Марвином Джонсоном:
— Садитесь и не двигайтесь.
Потом зашагал взад-вперед по комнате, усиленно размышляя. Спустя минуты три на его лице появилась довольная ухмылка.
— За что мой друг детства собирался тебя прихватить?
— Убили моего кореша.
Кузницкий приподнял брови:
— Ты его шлепнул?
— Нет, здесь я чист.
— Значит, если тебя будут допрашивать, тебе ничего не грозит?
Коззак посмотрел на него сузившимися глазами: