Наградив меня сияющей улыбкой, она сказала:
— Привет, Мэп! Ты знаком с моим братом?
— Я видел его в ночь убийства, но нас не представили друг другу. — Я протянул руку: — Как поживаете, доктор?
Пожав мне руку, он приветливо улыбнулся:
— Вы тот самый Мэтт Руд, о котором твердит моя сестра? Рад познакомиться, она мне все уши прожужжала.
— Норман! — нахмурилась Беверли.
Она с любопытством глянула на Роберта Уинна, и я понял, что с лейтенантом она ещё не встречалась.
В ночь убийства брат не позволил Уинну допросить её. На следующее утро с ней беседовал я.
— Лейтенант Уинн, Беверли, — сказал я, — мисс Беверли Арден, лейтенант.
После обмена любезностями лейтенант сказал:
— Мы опрашивали соседей, живущих на этой улице доктор. Одна женщина видела, как в тот вечер вы вышли из дома около десяти или десяти тридцати и некоторое время стояли на тротуаре. Это так?
— Так, — легко согласился Арден. — я вышел из дома минут в двадцать одиннадцатого. А перед этим вызвал полицию. Потом подумал, что ваши коллеги вот-вот подъедут, и решил выйти показать им квартиру Полячека Я находился на улице до тех пор, пока не прибыла патрульная машина.
На щеках Уинна проступил легкий румянец:
— Все в порядке, доктор. Обычная проверка. Идемте сержант.
Беверли сказала:
— Ты когда сегодня освободишься, Мэтт?
— Сейчас мы вернемся в управление, и мой рабочий день закончится.
— Какие у тебя планы на вечер?
Я покачал головой:
— Никаких.
— Тогда почему бы тебе не зайти к нам и не оценить мои кулинарные способности? — Она обернулась к Уинну. Я приглашаю и вас, лейтенант.
— Благодарю, — вежливо сказал он, — но меня ждет жена.
— Когда? — спросил я.
— В половине седьмого тебя устроит?
— Договорились.
XXII
На этот раз на Беверли была простая коричневая блузка с длинными рукавами и ситцевая юбка того же цвета. Открыв дверь, она восторженно воскликнула:
— Мэтт, ты настоящий герой! Почему ты не сказал, что поймал бандитов?
— Я полагал, ты всё знаешь. Об этом сообщили утренние газеты.
— Мы только сейчас прочли их, а день провели за городом.
Вместе с ней я прошел в гостиную. Дверь кухни отворилась, и, держа в руках поднос с тремя бокалами, вышел Норман Арден.
— А, скромный герой, — приветствовал он меня. — Теперь-то уж Беверли замучает вас расспросами. Он протянул один бокал мне, а другой сестре.
Беверли требовала, чтобы я рассказал о происшествии во всех подробностях, хотя оно было детально описано в газетах. Я сказал, что мне нечего добавить к опубликованному. Причина не в моей скромности. Газеты изобразили дело так, будто я провел блестящую полицейскую операцию, и я не хотел разрушать её иллюзии, объясняя, что лишь по чистой случайности забрел в бандитский притон.
Беверли оказалась более искусной стряпухой, чем Эйприл. Она приготовила отбивные из ягненка — изысканное блюдо, мне ещё не доводилось его пробовать. Потом мы с Норманом пили бренди, а Беверли мыла посуду.
— Как продвигается расследование? — поинтересовался Арден.
— Особыми успехами похвастаться не можем, — сказал я. — Пока одни догадки.
— Думаю, с человеком такого сорта, как Бенни, подозрение может пасть на множество людей. Вы не считаете, что он пал жертвой внутренних разборок?
Я пожал плечами:
— Очень вероятно, что так оно и было. Нам бы очень помогло, если бы кто-нибудь видел в тот вечер постороннего, входившего в ваш дом или выходившего из него. Мы разговаривали со всеми жильцами, но только одна женщина посмотрела в окно в это время. Она-то и увидела, как вы вышли из дома и стояли на тротуаре в ожидании полиции.
— Убийца мог воспользоваться черным ходом, — сказал Арден. — За домом есть автостоянка.
— Да, — хмуро сказал я, — её мы видели. А за ней проезд, противоположная сторона которого застроена складами. Вечерами там безлюдно.
— За успех вашего расследования! — Он поднял бокал. Потом нахмурился: Беру свои слова обратно. Не уверен, что обрадуюсь, если вы поймаете убийцу. Бывший сосед упал в моих глазах, когда я узнал, что он торгует наркотиками. Даже как-то неловко вспоминать, что он мне нравился.
— Ваша сестра сказала то же самое. Мы не в восторге от Бенни, но нельзя допустить, чтобы каждый сам вершил суд. Мы продолжим поиски преступника так же настойчиво, так же упорно, словно убили не подонка, а почтенную пожилую даму.
Молодой доктор кивнул:
— Один из принципов нашей демократии — равная защита для всех. Если начать делать исключения, можно закончить анархией.