Беверли не отвечала, молча глядя на меня. Я не произнес ни слова. Потом она обхватила голову руками и зарыдала. Я довел её до стула, усадил и позволил выплакаться.
Вытерев слезы, она сказала:
— Больше всего я боюсь, что у Нормана будут из-за меня неприятности. Он чудесный человек. Он дает мне ровно столько, сколько необходимо для успокоения нервов. И каждый раз уменьшает дозу. Я верю, что он меня вылечит.
— Конечно, — сказал я, — в специальных лечебницах уйма людей, решивших добровольно покончить с этой заразой.
Я говорил правду. Желающих поставить крест на пагубном пристрастии к наркотикам действительно немало, но мне известны лишь единичные случаи, когда из лечебниц вышли полноценные члены общества, люди с обновленной психикой.
Большинство, едва оказавшись на свободе, немедленно принимались за старое.
— Да, Норман вылечит меня! — с воодушевлением сказала она. За короткое время я уже уменьшила дозу до четверти зерна в день.
Четверть зерна — и она считала это успехом!
Пока она сотрясалась от рыданий, мой мозг усиленно работал. И постепенно мне становилось всё яснее, что произошло в их доме в день убийства. Взяв телефонную трубку, я набрал номер управления и попросил передать срочную информацию ближайшей к дому четыреста двадцать семь по бульвару Кларксен патрульной машине.
Закончив разговор, я сказал:
— Поднимайся, я отвезу тебя домой.
— У меня своя машина.
— Она постоит здесь.
Когда мы подъехали к дому, возле него стоял патрульный джип. Крышка канализационного люка рядом с подъездом была открыта, над ней стоял полицейский и светил фонариком вниз.
Когда мы вылезли из машины, полицейский поднял голову и спросил:
— Вы сержант Руд?
— Да. Как успехи?
— Нормально. Мой напарник нашел его. Сейчас вы сможете с ним поговорить.
Из люка показалась голова, и второй полицейский вылез на тротуар. В руке он держал небольшой никелированный револьвер.
Я изучил револьвер. Это был старинный бескурковый «смит-вессон» лет пятидесяти, если не старше.
— Наверное, он уже давно в вашей семье, — сказал я Беверли. — Неудивительно, что оружие не зарегистрировано в полиции.
— Это револьвер моего отца, — глухо отозвалась она.
Вместе с Беверли мы прошли в квартиру. Норман уже лежал в постели. Когда я зажег свет, он сел и молча посмотрел на нас.
Заметив потерянное выражение на лице сестры, он побледнел.
Я сказал:
— Мы только что достали револьвер из люка. Задержись эта женщина у окна ещё минуту-две, она обязательно увидела бы, как вы его туда бросаете.
— Ты рассказала ему? — спросил он Беверли.
Она с несчастным видом покачала головой:
— Он догадался сам, когда узнал, что я наркоманка.
Норман Арден встал и начал одеваться.
— Не расскажете, как всё произошло? — спросил я.
— Почему не рассказать? — безразличным тоном ответил он. — Я и сейчас не жалею о том, что сделал, и снова убил бы его. Возможно, вы поступили бы так же, увидев, как ваша сестра стоит на коленях перед мерзавцем и вымаливает дозу.
— И в это время вошли вы?
— Да. Я видел, что с ней творится, наблюдал весь вечер. Она даже открыла дверь в коридор, чтобы не пропустить его появления. Её било как в лихорадке. Когда он начал вставлять ключ в дверь, она пулей метнулась к нему. Сначала я намеревался просто передать его полиции. Я умышленно выждал пятнадцать минут, рассчитывая войти в квартиру, когда он будет делать ей укол, а потом держать его на мушке, пока не явится полиция… Но вышло иначе, потому что героина у него не было.
— Тогда почему вы его убили? — спросил я.
Следующие несколько фраз он произнес, закрыв глаза:
— Они были в кухне, он варил кофе и пытался её успокоить. Она стояла перед ним на коленях и умоляла сделать ей укол, а он повторял, что героина у него нет, потому что у него неприятности с полицией и он выбросил весь свой запас. Сестра с криком отчаяния обхватила его ноги, сказала, что не только заплатит двойную цену, но тут же ляжет с ним в постель. — Норман открыл глаза и спокойно закончил: — И я его застрелил.
Некоторое время никто не произносил ни слова. Первым нарушил молчание я:
— Точно так же вам следует говорить и на суде, док. Если присяжные признают за вами более тяжкое преступление, чем неумышленное убийство, разницу в сроке отсижу я. Вы готовы?
— Готов, — равнодушно ответил он.
Меня одолевали мрачные мысли, и я чувствовал, что мне необходимо отвлечься. Поместив доктора Нормана Ардена в камеру, я отправился в клуб «Палас», но вдруг вспомнил, что сегодня у Эйприл выходной.