– Я их не нашёл, – неуверенно ответил Пинки. Голос его был тонким, а речь шепелявой. И сам пират был каким-то потерянным и расслабленным, будто где-то летал.
– Олух! – вскрикнул раздосадованный здоровяк, замахнувшись большим кулаком. – Клянусь морским дьяволом, ты самое никчёмное и бестолковое существо, которое только могла породить матушка природа!
Пинки лишь пожал плечами, равнодушно глядя на громилу. Либо он был выше всего этого, либо он просто был где-то не здесь. И второй вариант показался Джоанне более правдивым.
Неожиданно в трюме послышались шаги, и раздался резкий хриплый голос, который Джоанне на удивление показался знакомым.
– Томас, какого черта вы там застряли?! Я же сказал, одна нога здесь, другая там! Что неясно?
Человек, которому принадлежал этот командный голос, подошёл к пиратам и обратил свой грозный взор в сторону решётки. Он прищурился во мраке и внимательно рассмотрел пленницу в свете лампы:
– А ты что тут делаешь, курносая? – удивлённо спросил он.
Джоанна была немало потрясена и, не ответив на вопрос, уставилась на мужчину. Перед ней стоял тот самый Генри Хартголд, сжимая в одной руке пистолет и в другой – абордажную саблю. Лицо его было яростным и пугало не меньше, чем его шайка головорезов. Джоанна отшатнулась от решётки и прижалась к переборке:
– Я…я… – растерялась девочка, хлопая ресницами. – Я просто хотела найти папу, но… но его здесь не оказалось. И… и… я…
Капитан Хартголд внезапно засмеялся в голос, и звучало это как-то жутко по-злодейски. Джоанну от этого смеха перекосило, и даже мурашки пробежались по спине.
– Он с вами? – набравшись смелости, спросила она.
– Да, моя милая, он с нами, – с усмешкой ответил Генри Хартголд и тут же обратился к своим друзьям. – Джентльмены, перед вами дочь самого Билли Райдера, так что затяните ремни потуже и постарайтесь быть галантными, насколько сможете, конечно. А теперь отойдите! – резко скомандовал капитан и направил пистолет в сторону замка.
Раздался выстрел, пуля с искрой ударилась о металл и отрикошетила, угодив прямо в лоб рядом стоящего Пинки. Он упал навзничь, так и не успев понять, что случилось.
– Пинки! Мать твою! Я же сказал отойти! – брызгая слюной, гневно закричал капитан на мёртвого пирата. Казалось, что Генри Хартголд тут же позабыл о галантности. Более того, Джоанне он показался немного нездоровым, ибо в заключение он хорошенечко пнул мертвеца и, гневно рыча, добавил:
– Сраный ублюдок!
Спустив, таким образом, пар и придя в себя, капитан тяжело вздохнул и убрал со лба прядь засаленных волос. Он обернулся к своим людям, размахивая дымящимся пистолетом, и обеспокоено заговорил: – Все же видели? Это была случайность. Так ведь, друзья?
– Да, Генри, – поспешно ответил Томас. И двое парней, стоявшие за его спиной, тут же закивали.
– То-то же, – успокоился капитан и отослал своих людей проверять трюм дальше.
Открыв решётку, Генри Хартголд любезно пригласил девочку выйти. Джоанна с опаской взглянула ему в глаза на выходе и, находясь в каком-то оцепенелом ступоре, прошла мимо, стараясь не смотреть на труп, лежавший у ног капитана.
Генри очень осторожно взял её за руку и взглянул на неё свысока.
– Не знаю как ты, деточка, но я даже рад этой встрече. А как обрадуется твой отец! Он будет просто вне себя от счастья.
Джоанна лишь нервно сглотнула, ничего не ответив своему спасителю. Когда же он подвёл её к выходу, то внезапно остановился и обернулся:
– Послушай, милая. Ты же не наябедничаешь отцу за то, что я имел наглость грязно облапать тебя там, у причала? Ведь ты понимаешь, что я долго был в море?
Джоанна кивнула, глядя ему в глаза.
– Мы же не хотим расстроить папочку? Верно? – уточнил он и многозначительно положил руку на её плечо.
Джоанна помотала головой:
– Н-не хотим.
– Ну вот и ладушки.
* * *
Оказавшись на палубе, девочка остановилась, осмотрев всё вокруг. «Лайм» зажали в тиски два пиратских судна, вцепившись в жертву острыми крюками. Но следов боя нигде не было: ни убитых и ни раненных, никаких последствий после такого шумного абордажа, кроме как развороченного с правой стороны борта. Как выяснилось, этот надменный и себялюбивый капитан Хитклиф оказался тем ещё трусом и сдался пиратам даже без сопротивления.