Джоанна много раз слышала от моряков не одну историю о пиратах, из этих россказней она запомнила главное: пираты, как правило, сначала делают предупреждающий выстрел из пушки, и если жертва даёт отпор, то позже пощады не стоит ждать. Они вырежут и выпотрошат всех на своём пути.
Если жертва после предупреждения поднимает белый флаг, то в этом случае никого не тронут, а только вычистят трюмы до основания и, возможно, даже предложат место в команде.
Случалось и такое, что захваченные суда попросту сжигали, а пленных жестоко убивали, подвергая их самым страшным пыткам, какие можно только себе представить. А порой доводилось слышать весьма романтичные и даже красивые рассказы, но не всем им можно было верить.
Оказавшись в одной из подобных историй, Джоанна окончательно и бесповоротно поняла, что никакой романтикой тут и не пахло вовсе. А пахло тут скорее опасностью или даже смертью. Пленных выстроили в одну шеренгу, лица их были бледными и напуганными. Матросы, офицеры и даже капитан опустили головы, боясь взглянуть в глаза захватчикам. Ведь никогда не знаешь, что взбредёт в голову этим проклятым пиратам.
Генри Хартголд поставил Джоанну в конец шеренги и отошёл в сторону, заняв положение напротив. Девочка тут же побледнела и слилась с общей массой пленников. Когда она увидела отца, её ноги и вовсе подкосились, а к горлу подступил ком. Джоанна с болью в груди смотрела на него, не зная, радоваться ей или плакать, но какое-то гнетущее и разъедающее состояние зародилось в её сердце.
Капитан Райдер с важной походкой, очевидно, чувствуя себя в море хозяином и повелителем, расхаживал по палубе, заложив руки за спину, рассматривая своих пленников и наслаждаясь их страхом.
– У вас есть выбор, джентльмены, – громко заговорил капитан Райдер. – Вы можете и дальше вести своё жалкое существование. А можете присоединиться к нам. И я обещаю, ваша жизнь заиграет новыми красками, чёрт побери! Быть пиратом – это вам не рабский труд. Это свобода выбора. Равноправие! Это демократия, мать вашу!
– Складно поёт этот капитан Райдер, – тихо сказал пленник, который стоял рядом с Джоанной. Это был молодой человек лет восемнадцати. Высокий, светловолосый с лёгким пушком на подбородке. Джоанне он показался даже симпатичным, но глупым и легкомысленным.
– Что ты сказал, щенок?! – раздался свирепый голос капитана Райдера, и он подошёл к нему ближе.
Молодой человек тут же бесстрашно шагнул вперёд и во всеуслышание заявил:
– Я готов служить под вашим началом, сэр! – не теряя самообладания, отчеканил паренёк.
Предводитель пиратов подошёл к нему вплотную:
– Как тебя зовут, юнец?
– Филип Хант, сэр!
Билли Райдер положил руку ему на плечо и по-доброму улыбнулся. Капитан хотел было ему что-то сказать, что-то типа «Рад знакомству!» или, быть может, «Добро пожаловать на борт!», но ничего этого не прозвучало. Ибо краем глаза Билли заметил до боли знакомое лицо, что привело его в бешенство. Он весь побагровел от злости. Джоанна готова была поклясться, что никогда ещё не видела своего отца в таком состоянии. Но он не стал кричать при всех, а только схватил её за шиворот и выволок из общего строя.
– Займись ими. Я сейчас вернусь, – угрюмо бросил он Генри Хартголду и увёл Джоанну прочь.
* * *
Билли со злостью втолкнул дочь в свою каюту, а когда Джоанна обернулась, он залепил ей такого звонкого леща, что девочка чуть не свалилась с ног.
– Какого черта ты забыла на этом проклятом судне?! Как ты там оказалась?!
Джоанна потёрла затылок и взглянула на отца чуть ли не со слезами.
– Я просто не хотела с тобой расставаться. Я видела, как ты взошёл на судно, и пошла за тобой. А тебя там не оказалось! Я так испугалась! А теперь ты здесь! И-и-и… ты п-пират! И я в шоке, папа! Я…я не знаю, что мне сказать… – уже всхлипывая, вскрикнула Джоанна. – Я…я… хочу домой.
Билли закрыл лицо рукой, потирая веки от усталости:
– Ох, Джоанна, какая же ты бестолочь. Как с тобой непросто.
Он снял треуголку, бросив её на стол, вытер лоб и вновь взглянул на дочь. Джоанна стояла посреди каюты, обхватив себя руками, и тряслась от напряжения, а по щекам текли слезы.