После того как на абордаж взяли торговое судно «Попутный Ветер», капитан Райдер зафиксировал потери: из шестидесяти человек – восемь убитыми, двенадцать ранеными. И за все эти жертвы они получили всего-то ничего – двадцать мешков сахара да три бочки пресной воды.
Прав был квартирмейстер, не благоволит фортуна его капитану. Билли не мог не заметить, того, что матросы давно начали шептаться. Напряжение нарастало, и он, не искушая более судьбу, пошел на уступки.
Команда раскололась на два лагеря. Те матросы, которые когда-то ходили под началом Генри Хартголда, тут же переметнулись на сторону прежнего капитана. И пусть их было немного, но для управления «Доброжелателем» двадцати человек вполне хватало. Самое главное сейчас было не ввязываться ни в какие конфликты, а довести корабли до родной гавани, где пираты могли бы, наконец, зализать свои раны и пополнить припасы.
Сидя за общим столом с капитаном Райдером, Генри, развалившись в кресле, постукивал каблуком по ножке стула, будто нарываясь на новую ссору. Они устроили это небольшое застолье, чтобы решить последние вопросы и обсудить дальнейшие действия.
Ройс Джоус, который всегда был склонен поддержать Генри, в последний момент по неведомым причинам переметнулся на сторону капитана Райдера и решил остаться при нём квартирмейстером. Теперь, довольный этим повышением, он стоял позади своего капитана, по-хозяйски уперев руки в бока, и сверлил взглядом Генри Хартголда.
– Я не собираюсь делиться с тобой провизией, – спокойно сказал капитан Райдер. – Ты сделал свой выбор, приятель.
– Я не прошу тебя об одолжении. Я требую, – спокойно проговорил Генри. – Когда мы вернемся в Нью-Провиденс, все узнают о твоем поступке. Нехорошо бросать друзей в беде.
Капитан Райдер усмехнулся и наклонился немного вперед к собеседнику.
– Друзей? – переспросил Билли. – Скажи, друг, а что мне мешает убить тебя прямо сейчас?
Генри легкомысленно пожал плечами и оглянулся:
– Может, страх за собственную жизнь?
Кровь вскипела в жилах капитана Райдера. Он вскочил с места и, минуя стол, бросился с кулаками на своего противника. Ройс сперва дернулся от неожиданности, коснулся рукояти своей сабли, но вдруг остановился и продолжил наблюдать за происходящим. Было очевидно, что потасовка, которая разыгралась перед ним, начала его даже забавлять.
– Ах ты паскуда! – заорал Билли, ударив соперника в челюсть. Это заставило Генри стиснуть зубы и зарычать от ярости. Охваченный гневом, он набросился на капитана Райдера и повалил его на пол. Драка длилась недолго, но противникам хватило времени, чтобы нанести друг другу ощутимый урон. Генри разбил Билли нос, а сам получил несколько крепких ударов, которые украсили его лицо свежими синяками и на мгновение вывели из равновесия. Это дало Билли возможность вырваться и схватить нож со стола. Не зная, как подступиться к врагу, широко размахнувшись, он метнул в соперника нож. Каким-то чудом тот увернулся, и холодное лезвие жалом впилось в переборку между досок. Ошеломленный капитан Хартголд озадаченно обернулся на качающееся лезвие и с яростью вновь взглянул на Билли. Не дав себе передохнуть, они ринулись было навстречу друг другу, но Ройс Джоус внезапно их остановил:
– Тихо! – закричал он. – Вы слышали?
Всё замерло вокруг, будто время остановилось. Билли наконец смог отдышаться, а Генри непонимающе развел руками, но, скривившись, сразу же схватился за больной бок.
Ройс стремительным шагом подошел к переборке и взялся за рукоять ножа. В этот миг за досками что-то зазвенело. Этот подозрительный звук отчаянно напоминал ему звон монет, будто одна за другой падает на пол, и всё громче и четче. Ройс с усилием вынул нож из досок, и тогда монеты, или что там было за стеной, посыпались еще сильнее. Он обернулся к капитанам, и широкая улыбка растянулась на его загорелом лице:
– Господа?
Оба капитана забыли уже про свои распри и, протрезвев от ярости и негодования, вместе заинтригованно подошли к переборке. Подцепив ножом доску, они оторвали ее от стены вместе с гвоздями и внезапно обнаружили то, чего так долго искали. Двадцать добротных кожаных мешочков, полных золотых гиней. Весом один такой мешок был около двух фунтов. Это значило, что в каждом из них было не меньше сотни таких монет.