Сам трактир представлял собой двухэтажное здание. На первом этаже располагался зал для гостей, кухня и комнаты для хозяев, а на втором было ещё шесть комнат, которые были уготовлены для новых жильцов.
Стены трактира были побелены и украшены росписью, все они разделялись массивными деревянными балками. Центральной частью выступал камин, над ним висела большая полка, на которой хозяйка выставляла предметы своей гордости: здесь стояли и расписные тарелки, и причудливые кружки. Ещё выше висела какая-то дурная картина, намалёванная на заказ криворуким художником. На ней было изображено бескрайнее море. Всего лишь синяя полоса горизонта, заваливающаяся набок, и больше ничего, зато у картины была ажурная рама, которая просто обязана была висеть там, где её повесили, и радовать глаз приходящих.
Сегодня вечером в трактире было много посетителей, даже больше, чем обычно. И уставшая Джоанна беспрестанно моталась с кухни в гостиную, еле поспевая выполнять заказы. Помогала ей в этом нелёгком деле ещё одна служанка, Изабелла, которая работала здесь не так давно, но девушки уже успели подружиться.
Было уже очень поздно, но гости, по-видимому, не собирались расходиться; основную их часть составляли матросы с прибывших утром кораблей. Неизвестно, сколько времени провели они в море, но по тому, как они веселились, можно было догадаться что, скорее всего, плаванье их было затяжным. Поэтому они пили, ели, горланили песни и плясали под аккомпанемент скрипки, на которой играл молодой местный музыкант по имени Кевин. Работал он здесь неспроста, а по одной только причине. Этой причиной была Изабелла. Играя на скрипке, он то и дело ревностно поглядывал на девушку своей мечты, а та лишь изредка удостаивала его вниманием. Иногда она поглядывала в его сторону, иногда подмигивала ему, и тогда сердце молодого человека начинало биться чаще, и он незаметно для себя играл все быстрее и быстрее. Музыка заставляла гостей плясать в такт, и пьяные матросы то и дело падали с хохотом на пол, попутно то проклиная, то, наоборот, хваля музыканта.
Возле гостей вились распутные девки, они вешались морякам на шеи, а те охотно отвечали им взаимностью и угощали новых подруг выпивкой. Раздавался громкий вульгарный смех, сальные шуточки и вместе с этим страшные байки.
На вертеле крутился почти готовый поросёнок, его пряный аромат затмил и перебил все остальные запахи в этом помещении, в котором смешались и пот, и табак, и много других различных запахов, порой менее приятных.
Только к глубокой ночи зал, наконец, немного опустел – даже оставалась пара незанятых столиков. И только сейчас Джоанна обратила внимание на одного из гостей. Он сидел совсем один за столиком у камина и курил трубку. На нём был элегантный камзол чёрного цвета и высокие ботфорты. Из-под широких манжет выглядывали потрепанные и грязные кружева, на руке блестел большой перстень с кровавым рубином. Мужчина сидел в шляпе, и она отбрасывала густую тень на его лицо, поэтому разглядеть этого человека не удавалось.
– Девочка, – вдруг позвал он, – принеси ещё рому.
Джоанна, налив в кружку ром, понесла её заказчику. Но чем ближе она подходила к нему, тем медленнее становились её шаги, и тем сильнее билось её сердце. Нерешительно приблизившись к загадочному гостю, девушка поставила кружку и хотела было уйти, но он внезапно схватил её за руку.
– Постой, дурёха. Отца родного не признала, что ли? – сказал хриплым голосом мужчина и приподнял шляпу.
Увидев его лицо, Джоанна побледнела. Она не нашла, что сказать, все было слишком внезапно, и её голова шла кругом. Девушка вырвала свою руку и, ошеломлённая, убежала из зала, быстро юркнула в свою маленькую комнатку и закрыла дверь.
Сложно сказать, что творилось сейчас в душе Джоанны. Её обуял страх и смятение, а к горлу подступила обида. Она так долго ждала этой встречи, но в мечтах это выглядело совсем иначе. Теперь она даже не знала, что сказать своему отцу, даже была не уверена, хочет ли она с ним вообще разговаривать.
Отец тут же последовал за дочерью, но ему преградила путь хозяйка трактира:
– Билли, – серьёзно и холодно назвала она его по имени и вздёрнула подбородок. – Билли Райдер.
Женщина, которую когда-то любил этот человек, мало изменилась за эти годы. Лишь лёгкая седина тронула её виски, и прибавилось морщинок в уголках глаз. Но она не потеряла своей прежней грации и осталась все той же холодной леди, строгой и властолюбивой.