– Здравствуй, Бэт, – тихо и смиренно поприветствовал он её.
Хозяйка трактира не стала устраивать скандал у всех на глазах, и прежде, чем зарядить ему пощёчину, отвела сбежавшего любовника в скрытую от любопытных глаз комнату.
– Поверить не могу, что ты жив! Подонок! Мерзавец... – кричала в гневе Бэтти, и ругани её не было конца.
Билли хмуро взирал на неё, не встревая в её монолог, и когда она закончила, он, наконец, спокойно заговорил:
– Меня долго не было, но я вернулся к тебе не с пустыми руками. Есть кое-какие деньги, которые нужно приберечь до моего возвращения.
Миссис Сандерс, гневно дыша, силой воли усмирила свою злобу, подавив в груди огонь.
– Какие деньги, Билли? Чем ты занимался все это время?
– Тебе лучше не знать.
– Послушай, – встревожилась она. – Мне не нужны проблемы. Мне не нужен ты и тем более твои деньги! Как ты вообще посмел прийти сюда и что-то от меня требовать? Тем более после того, как подкинул мне свою дочку? Она, между прочим, совсем не подарок!
– Я не могу её взять сейчас с собой, Бэт! – гневно вскрикнул он.
Бэтти умолкла, её суровый взгляд, наполненный злостью, вдруг, стал безразличным. Она не желала его видеть, даже более того – она предпочла бы жить в неведении и думать, что он мёртв.
– Уходи, – тихо вымолвила она.
Билли бросил на неё последний взгляд и, надев шляпу, стремительно ушёл, хлопнув дверью. Выйдя на улицу, он раздражено чертыхнулся и сплюнул. Все пошло не так, как он хотел, и теперь, огорчённый этим, он пребывал в небольшой растерянности. Но внезапный женский смех, раздавшийся недалеко, тут же отвлёк его. Перед его глазами предстал бордель во всей своей красе. На улице было темно, но оживлённо, и лишь вывеска была освещена светом масляной лампы. Тут, среди людей, ошивавшихся рядом с публичным домом, он заметил знакомое лицо, которому не сильно-то и обрадовался. Это был Генри Хартголд в обществе двух девиц, они стояли у входа и увлечённо болтали, даже, точнее сказать, болтал он сам, а девушки слушали его и хохотали время от времени. Не стесняясь прохожих, он чувствовал себя слишком уверенно, даже позволял себе некие вольности, не обделяя вниманием прелести своих подружек.
– Вот такие у нас приключения, сладкие мои! – закончил свой рассказ Генри и, заметив Билли Райдера, тут же артистично снял шляпу, выкрикнув: – Эй, а вот и наш капитан Райдер, о котором я вам рассказывал! Бесстрашный и суровый человек! Девочки, он вам понравится.
Билли не был готов к такому повороту, но Генри, оставив своих подружек позади, уже двинулся к нему навстречу.
– Эй, капитан! Как насчёт повеселиться, а?
Билли сейчас вовсе не хотелось веселиться, он испытывал нервное напряжение, виной которому был и сам Генри Хартголд, поэтому капитан Райдер мотнул головой и хотел было идти, но девичий вскрик где-то позади застал его врасплох.
– Папа!
Билли обернулся. Его дочь, встревоженная и растрёпанная, подхватив подол юбки, бросилась к нему навстречу и, подбежав, обняла его. Она не плакала и не хлюпала носом, напротив, её лицо было твёрдым и решительным, но только двух взрослых мужчин она умудрилась смутить.
Генри Хартголд, узнав в этой девушке своё утреннее мимолётное увлечение, нахмурился и затаил дыхание. Ему было сейчас даже более некомфортно, чем самому Билли, вернее сказать, он был как на иголках. Будет очень неудобно, если девчонка наябедничает отцу на него. Ох, как неудобно… ведь ссориться с Билли ему вовсе не хотелось.
Капитан Райдер нервно взглянул на Генри – ему, как человеку, который не до конца был со всеми честен, вообще не хотелось показывать свои слабые стороны. Но ничего поделать уже нельзя было.
Нарушить неловкое молчание первым решился Генри Хартголд.
– Вот это поворот, – сказал он себе под нос и потёр шею. – Ты не говорил, что в Баттауне у тебя семья. Теперь все ясно. – Он усмехнулся, чтобы его слова приобрели не такой угрожающий вид, и дружелюбно протянул ладонь Джоанне для того, чтобы поцеловать её ручку. Он умоляюще на неё посмотрел, его взгляд был настолько красноречив, что Джоанна без труда поняла все, о чём он хотел сказать. Это были слова мольбы, негодяй почувствовал, что попался на грязном деле, и теперь ему надо быть предельно осторожным. А ещё лучше очаровательным.