Он направился в женский лагерь. Уж там-то он отыграется.
Но когда дошел до места, где убил Мариана, задрожал и остановился.
В сером полумраке раннего утра перед ним встала скелетоподобная тень Мариана, и он снова услыхал: "Ты - орудие божье, Юп Рихтер!"
- Каналья, проклятая вонючая свинья. Я уничтожу весь сброд! Всех... заорал Рихтер и бросился бежать к своей конторке.
В конторке он выхватил из кармана платок и развязал его. Задрожал, увидев деньги, и вдруг вспомнил того, о ком когда-то говорил учитель в школе. О простом парне, по имени Христос.
В следующую ночь было тихо. Янушу пришлось выдержать упорную борьбу с нетерпеливым Генеком. Лежать было тяжело. Все тело отекло и нестерпимо болело. Страшно хотелось пить. Хлеба они. захватили достаточно, а воды не хватило. В горле пересохло, язык и губы распухли. Теперь они поняли, какие муки претерпели Казимир и Тадеуш.
Не было слышно ни звука, и Генек рвался на волю, но Януш хорошо знал, что эсэсовцы прочесывают теперь местность за большим сторожевым поясом. И, только задев самолюбие Генека, ему удалось утихомирить вояку.
- На словах ты герой, а на деле не выдержал даже боли в спине и судорог...
Обидевшийся Генек промолчал несколько часов. Днем, когда послышался шум работы, он опять заговорил о том, что пережил в крематории.
Януш, сцепив зубы, слушал о чудовищных, невероятных преступлениях немцев, но молчал. Он знал, что страшные картины придадут Генеку сил.
Януш пытался думать о Гене. Но сквозь образы, на рисованные его мечтой, прорывались жуткие видения из монотонного рассказа Генека: трупы, мешки волос, лифт, подъемник, печи. И опять трупы, волосы, лифт, подъемник, кран, трупы...
Время от времени они пытались проглотить кусок хлеба, но в пересохшее горло ничего не лезло. Когда снова настал вечер и Бжезинка замолкла, Януш больше не удерживал Генека.
Убедившись, что совсем стемнело, Януш отодвинул крышку. На голову посыпались камни. Было очень неудобно. Януш удивился, как это Казимиру и Тадеушу удалось оставить им ящик без единого камня. Впрочем, теперь он больше не нужен, и они проталкивали осыпавшиеся камни в глубь ящика.
Вскоре беглецы увидели над собой непривычно чистое темное небо с мерцавшими звездами.
Они выбрались из ящика, посмотрели на пламя, вылетавшее из труб крематория, и на темневший вдали лес.
- Пошли!- сказал Генек.
- Сначала надо забросать ящик,- ответил Януш.
- Зачем? Ведь он больше не понадобится.
- Да! Но если его найдут, сразу поймут в чем дело, станет ясно, что мы не смогли уйти далеко, и поиски начнут вновь.
Одну лопату они оставили в ящике, второй Генек забросал убежище, положил ее на плечо, как ружье.
- На случай, если встретим эсэсовцев,- смеясь, пояснил он.
Друзья спустились с насыпи и заторопились уйти из карьера. Шорох камней пугал, как удары грома. Они сняли ботинки и, нагибаясь, пошли к лесу. Острые камни ранили ноги, но беглецы не чувствовали боли. Пот струйками бежал по худым телам, сердца бешено стучали.
Передохнули только у леса.
- Нам нужно идти прямо до речки, затем повернуть налево вдоль нее до мостика,- объяснял Януш. - Мостик охраняют двое немцев. Он километрах в четырех отсюда. Но сначала надо пройти мимо большого сторожевого пояса. Казимир и Тадеуш прошли. Пройдем и мы. Если только не напоремся на один из постов.
- Я пойду вперед,- ответил Генек. - Иди за мной. В этом деле у меня больше опыта. Я не раз охотился за немцами. Кроме того, я вооружен, постучал он рукой по лопате.
Они поползли. Медленный темп раздражал. Пот заливал лицо. Сердце громко стучало. Казалось, что его стук слышен за километры. Стояла глубокая тишина, не нарушаемая ни треском ветки под лапой кролика, ни шорохом крыльев ночных птиц.
Им показалось, что они ползут уже часы, и Януш спросил:
- Может быть, мы уже давно оставили большой сторожевой пояс позади?
- Тс-с-с... - прервал его Генек.
Они замерли: издали доносилось приглушенное пение.
- Здесь должен быть пост! Пошли дальше, но поглядывай!- добавил он.
Мелодия стала слышней. "У нее чудесные... " - услышали они слова ненавистной освенцимской песенки.
И тут увидели деревянную будку. В ней, освещенные электрической лампой, сидели шесть эсэсовцев в расстегнутых мундирах, с бутылками в руках и пели пьяными голосами.
Янек заметил, как Генек вцепился в лопату.
- Не валяй дурака,- удержал он приятеля.
- Я прыгну в окно и размозжу их вонючие головы, прежде чем они сообразят, что происходит,- проговорил Генек.
- Нет! Ползи вперед, уйдем от будки,- не сдавался Януш.
- Дай мне расправиться с ними. Ну, пожалуйста, разреши убить их. Они поют эту песню, когда перепиваются,- упрашивал Генек, он плакал.
Януш старался успокоить товарища:
- Ты поймаешь их еще десятки, сотни. Школы пьяны, но они так выдресированы, что поднимут стрельбу, едва ты покажешься в окне. Не забудь, мы должны доставить документы Тадеушу и Казимиру. Дай мне лопату, "потребовал Януш.
Но Генек не отдал своего оружия, хотя, кажется, понял, что надо пока отложить кровавую расплату, о которой мечтал. Беззвучно рыдая, он погрозил кулаком в сторону сторожевого поста.
- Вперед!- приказал Януш.
Они проползли мимо немцев и поняли, что наконец опасность миновала.
Друзья встали во весь рост, обнялись, вдохнули полной грудью чистый воздух, без примеси крематорского чада.
Дальше они пошли почти спокойно. К реке друзья подошли быстрей, чем предполагали. Увидев блеск воды, Януш схватил Генека за руку.
- Осторожно! Стефан говорил, что берег здесь заминирован на случай, если беглецам удастся прорваться через большой сторожевой пояс. Недалеко отсюда есть мостик. Его охраняют два эсэсовца.
Кустарник подходил к самой воде, а река под мостом не глубокая. Здесь быстрое течение и вода сильно шумит.
Мы должны спуститься под мост, вдоль кирпичной кладки, перейти под мостом реку и выйти на другом берегу тоже вдоль стенки моста. Это пустяк. Казимир с Тадеушем тоже шли здесь...
Дорогу Генек знал и сам. Десятки раз они обсуждали план Стефана.