Что ты в нём нашла, Гермиона? Чего тебе не хватало?
— Я люблю тебя, — сказал Малфой, пока она не успела остановить его, как делала это всегда. Он впервые сказал ей это вслух, вот только это уже ничего не изменит. Слишком поздно. — А ты любишь его, верно?
Гермиона прикусила губу и всхлипнула.
— Драко, я…
Он не позволил закончить. Понимал, что она не сможет ответить ничего внятного. И всё же, он надеялся, что Грейнджер начнёт отрицать и останется с ним. Так наивно…
— Всё в порядке, — сказал Драко, хотя ни черта не было в порядке. — Так бывает. Видимо, пришло время отпустить тебя.
Сказать это — сложно, а выполнить и вовсе невозможно. Как можно отпустить человека, если уже не представляешь себя без него? Как?!
— Драко… — Гермиона заплакала. Сколько слёз она пролила за эти несколько дней? Она коснулась его горячей груди, провела рукой выше по шее к щеке и оставила её там. — Мне так жаль… — прошептала она. Горло начинало саднить из-за слёз, но она должна была сказать это. — Я никогда не заслуживала тебя.
Малфой накрыл её ладонь своей, прикрывая глаза.
— Не говори так, — тихо произнёс он в ответ. — В этом нет твоей вины. Я всегда буду любить тебя.
Эти слова вызвали у неё новые слёзы. Мерлин, он такой хороший…
— Ты важен для меня. Не думай, что я исчезну из твоей жизни! — воскликнула Грейнджер.
— Ты уходишь к моему другу, естественно, ты не исчезнешь, — усмехнулся Малфой, стараясь не думать о боли, которую причинили ему эти слова.
— Дурак, — прошептала она, приподнимаясь на носочках, чтобы оставить последний поцелуй на его губах. Драко принял его. Ему это было необходимо даже больше, чем ей.
Последний раз…
Он целовал её, как никогда ранее, потому что знал, что больше возможности не будет. Через несколько минут она уйдёт и навсегда потеряет статус его девушки. Он больше не сможет назвать её своей, не сможет пошутить, что ему всё можно, ведь его возлюбленная — заместитель Министра.
Он крепче сжимал её талию, забираясь руками под футболку. Гермиона не возражала. Ей было это нужно. Один раз, на прощание.
Её губы оставляли поцелуи на его груди, животе, плечах. Прощались с ними, причиняя боль. Драко снял с неё футболку и подхватил девушку под ягодицы. Она обвила его корпус ногами, прижимаясь как можно ближе. Гермиона хотела ощутить его каждым миллиметром кожи, каждой фиброй, стать единым целым и не думать о том, что совсем скоро придётся разделиться навсегда. Драко отнёс её в спальню и аккуратно положил на кровать. Они делили её вместе всего один единственный раз. Второй станет последним. Малфой протянул руку к своей волшебной палочке и убрал след от засоса на её коже, чтобы не маячил перед глазами.
В последний раз можно…
Драко стянул с неё лифчик и набросился на грудь. Его руки расстёгивали её джинсы, пока язык игрался с сосками. Гермиона тяжело дышала. Между ногами уже давно было мокро. Драко знал, что делать, чтобы возбудить её. Он снял её трусики и приспустил свои брюки с бельём. Не было времени на долгие прелюдии, и они оба это понимали. Гермиона широко раздвинула ноги, принимая его во всю длину, и они застонали в унисон.
Их секс пропах отчаянием. Оба понимали, что это больше не повторится, и оттого всё чувствовалось намного ярче. Каждое движение, каждое прикосновение, каждый вздох и стон. Не было грубости или пошлости, только нежность. Сегодня они не брали, только отдавали, желая оставить хорошие воспоминания о совместно проведённом времени. Сегодня не было слов «моя» или «твой», потому что оба знали, что это больше не являлось правдой. Она уже не его, и он не её. И от осознания этого хотелось выть.
Они понимали, что нужно проститься, забыть всё. Хотя ни один из них не сможет забыть. О лучших отношениях не забывают, их вспоминают всю жизнь, с печальной улыбкой или слезами. Иногда рассказывают о них своим детям. Но не сходятся снова. Слишком больно.
Потные, запыханные, они лежали на его кровати, не смотря друг на друга. Впервые. Видеть лица сейчас было бы слишком больно. Драко смотрел в потолок, а затем перекатился на бок, спиной к Гермионе. Глаза щипало. Он почувствовал, как кровать прогнулась, когда девушка поднялась. Драко не смотрел, как она одевалась. Слышал шорох одежды, её всё ещё немного сбивчивое дыхание, тихие шаги. Они ничего не сказали друг другу. Им не о чем было говорить. Больше не о чем. Гермиона ушла, так ни разу и не взглянув на него. И он так и не обернулся, чтобы сказать неуверенное «Останься». Малфой слышал, как хлопнула входная дверь. И тишина. Она ушла. В этот раз навсегда.
По его щеке скатилась одна единственная слезинка.
***
Лучше бы он никогда не встречал её. Было бы легче. Тогда он смог бы встретиться с друзьями и посмеяться, обсуждая новости, вместо того, чтобы сидеть дома. Но сейчас Драко пил. В полном одиночестве. Убивался в пьяном угаре. Его жутко бесила сложившаяся ситуация. Он должен был быть с Гермионой, он, не Тео! Что она в нём нашла? Зачем прожгла насквозь любовь Драко? Как она могла? Твою мать, как она могла?!
Бутылка врезалась в стену и разлетелась на осколки. Малфой закрыл глаза.
Он пустой внутри. Лучше бы Драко не знал её. Его подушка пропала ею. Грейнджер была повсюду — в его белых рубашках, в тёмных простынях, в капсулах латте. Она не позволяла забыть о ней. Драко возненавидел свою квартиру, потому что всё в ней, буквально, — она. Он заходил на кухню и слышал её «пожалуйста, следи за своим питанием», подходил к дивану и перед глазами появлялась Грейнджер, спрашивающая, почему он не живёт в Мэноре, даже кресло, у которого он сидел, истекая кровью, теперь напоминало о ней, поскольку Гермиона стала первым человеком, которому он рассказал свою историю, не утаивая ничего.
А теперь она была с его другом.
Обещала готовить ему сырники по утрам, поддерживать и просто быть рядом. Солгала.
Драко проклинал день, когда влюбился в Гермиону. Но если бы он не встретил её, не понял бы одного: не важна любовь, когда пусто внутри. Вот почему все песни только о плохом, даже когда они о любви.
Он любил её! А она лгала ему так долго…
Малфой зарылся пальцами в волосы и закрыл глаза, откидывая голову на стену. Раздался стук в дверь. Два удара. Драко успешно проигнорировал их. Суббота, выходной, он имеет право остаться дома. Стук повторился. Мерлин, оставьте его в покое. По двери барабанили со всей силы, но парень не удосужился подняться. Ещё несколько секунд, и дверь отворилась, пропуская незваного гостя внутрь. Драко взглянул на посетителя и усмехнулся.
— Я запер дверь, как ты вошла?
— С помощью магии, идиот. О чём ты думал вообще? Я уже испугалась, что снова найду тебя в крови, — закричала девушка, поправляя короткие волосы и оглядываясь по сторонам, осматривая комнату. Она взмахнула палочкой и убрала осколки бутылки.
— Я обещал, что больше не повторю своей ошибки, и сдержу слово, — ответил Драко. — Тебе не о чем переживать.
Пэнси вздохнула и села на пол рядом с парнем. Она протянула руку к его ладони и взяла её.
— Ты как?
Такой глупый вопрос, но Малфой был благодарен за него. Ему нужно было, чтобы кто-то послушал.
— Хочется сдохнуть, — ответил он, крепче сжимая её руку. — Не в прямом смысле, естественно, — добавил Драко, когда увидел обеспокоенность на лице Пэнси.
— Я понимаю. Неприятно, когда тебя бросают ради кого-то другого, — кивнула она, думая о своём. Малфой вспомнил, что не он один переживал разрыв.
— А ты как? — спросил он.
— Непривычно. Мы с Тео были вместе почти пять лет, ты же знаешь. Оба понимали, что это не те чувства, которые должны быть, но нас это устраивало! До тех пор, пока не появилась Грейнджер. До сих пор не могу поверить, что он променял меня на неё, при этом поссорившись с тобой.
— Да, Нотт натворил дел, — вздохнул Драко.
— Неужели вы теперь перестанете общаться? Десять лет, Драко, — зелёные глаза Паркинсон смотрели прямо в его серые. Она никогда не прятала взгляд.