Черт бы с ним, с этим хапугой, но вот парень Павлу Владимировичу нравился. Насядут они на него.
В машине у Трофимова звучало радио «Пилот». С некоторых пор он слушает только эту волну. Кто бы знал, насколько это тяжело!
Трофимов все же притормозил возле ларька. Оставив машину на обочине, потолкался в толпе, купил бутылку холодного кваса и прихватил местную газету, которую распихивал прохожим голодного вида молодой человек с сумкой на плече. Газета называлась «Горожане». На первой полосе красовалась физиономия действующего мэра Попова, а под ней простиралась огромная статья о крупных успехах и мелких неудачах в работе администрации. Это поповская газета, поповская реклама и поповские обещания. Ничего нового он не сказал и уже не скажет, потому что скинут его на предстоящих выборах, как котенка со шкафа. И через четыре года прохожим будут всучивать точно такие же газеты, но уже с другой «мэрской» физиономией, и через восемь лет, и через двенадцать. Чудны дела твои, Господи…
Трофимов сел в машину, бросил бутылку и газету на соседнее сиденье и вдруг замер.
– Быть не может… – пробормотал он, протягивая руку к панели магнитолы, чтобы сделать погромче. – Слишком быстро…
На волнах «Пилота» звучала новая песня. Впрочем, Трофимов слышал ее и раньше (она ему не понравилась – чересчур монотонная, по его мнению), но он точно знал, что в радиоэфире ее никогда не было.
– Вот тебе и раз! – воскликнул он, и лицо его растаяло в почти сладострастной улыбке. – Опережаем график!
Он тронулся с места, проскочил перекресток и помчался по широкой улице на скорости под восемьдесят. Он испытывал сложные чувства. С одной стороны, все складывалось удачно, и практика подтверждала, что теория имеет значение, но вот с другой… Трофимов еще не утратил способность испытывать угрызения совести. Пожалуй, это качество и отличало его от большинства специалистов команды Лесневского.
Парень все-таки ему нравился. Хороший парень.
Вадим снова не знал, куда девать руки. Поскольку у джинсов карманы были слишком узкие, он пытался засунуть одну руку в разрез между пуговицами рубашки, а другую пристроить под ремнем на пояснице. Глеб с нескрываемым любопытством наблюдал за этими маневрами.
– Как ощущения? – спросил он, улыбаясь. – Штырит?
– Более чем, – осипшим голосом сказал Вадим. Затем, прокашлявшись, добавил уже более внятно: – Штырит.
– Это хорошо. Тех, кто впервые живьем выходит в эфир, трясет еще больше. К этому трудно привыкнуть сразу, но это нормально.
Вадим все еще продолжать воевать с руками, не желавшими находить подобающее им место, но с волнением уже вполне управился. Он присел на стул перед звукорежиссерским пультом.
– Интересное ощущение, – сказал он, – как будто это не моя песня, а чья-то чужая.
Глеб продолжал улыбаться. Они находились в эфирной студии. Только что проскочил маленький блок рекламы, вышедший сразу после песни Вадима, сейчас играла одна из старых вещей «Дюран Дюран».
– Твою песнюшку мы позже протестируем, – сказал Шестопалов и склонился над ежедневником. – Если реакция будет благожелательной – что ж, ветер тебе в парус.
– А если не очень?
– Это вряд ли, но…
Зазвонил телефон. Вадим от неожиданности подскочил, потому что аппарат стоял почти у него над ухом. Глеб взял трубку.
– Алло! Да, «Пилот»… Что? Какая? Сейчас «Дюран Дюран», «View To A Kill»… До нее? А, до рекламы! – Глеб в паузе подмигнул Вадиму. – Это группа «Темная половина», песня «Весна»… Ну, не знаю, девушка, смотрите в магазинах или попробуйте попозже скачать у нас на сайте… Пожалуйста. До свидания.
Положив трубку, Глеб уселся на краешек стола и торжествующе глянул на своего смущенного гостя.
– Ну, что, супермен, – сказал он, покручивая связку ключей на пальце, – с тебя бутылка. Тобой уже поклонницы интересуются.
Вадим немного стушевался, но было видно, что он доволен.
– Ладно, не дрейфь, – уже серьезно добавил Шестопалов, – сработаемся. Пока можешь посидеть, подумать, а я тебя оставлю ненадолго.
Он вышел.
Вадим посидел немного, покрутил головой, полистал списки песен. Время от времени он бросал короткий взгляд на телефон. Глеб наверняка решил бы, что он ожидает новых звонков, но Вадим интересовался телефоном совсем по другой причине.
Наконец, он решился. Аккуратно приподнял трубку, набрал номер. Молчание его длилось очень долго.
Абонент не отвечал.
4
– Сима, вставай! В садик опоздаем.
– Не хочу!
– Я те дам «не хочу»! Ну-ка, поднимайся.