Она едва смогла сдержать рвотный позыв.
Эйприл, с другой стороны, выглядела так, словно только что выпила апельсиновый сок. Честно говоря, казалось, что она не была новичком в вечеринках. Истории, которые она рассказывала Орион, укрепили эту теорию. Например, о том, как одна ее ночь могла начаться в Сент-Луисе, а закончится в совершенно другом городе, а иногда и в другом штате. О музыкальных группах, в след которых она путешествовала по всей стране, пока Мэддокс не притащил ее обратно. О парнях, которые были немного знамениты и брали ее на гламурные вечеринки.
Она прожила свои подростковые годы за них обеих.
Орион знала, сколько времени они сейчас проводили вместе. Сколько вечеринок, свиданий и других моментов нормальной жизни, от которых Эйприл, скорее всего, отказалась, чтобы тусоваться со своей сломленной подругой детства.
Орион бы больше боролось с ее присутствием в своей жизни, если бы вся энергия не уходила на то, чтобы оттолкнуть Мэддокса.
— Как думаешь, мы наследуем грехи наших родителей? — спросила Орион, текила больше не обжигала ей горло, вместо этого развязала язык.
Эйприл моргнула, услышав вопрос, вырванный из глубины темного разума подруги.
— Черт, какое-то глубокое дерьмо, подруга, — Эйприл усмехнулась. — Что именно ты имеешь в виду? — осторожно спросила она, макая чипсы в соус сальса, который ранее принес бармен.
Орион сделала глоток своей маргариты — гораздо вкуснее, чем просто текила, — прежде чем ответить. Она посмотрела на чипсы и сальсу, решив, что ее желудок был еще не готов к еде.
— У меня глаза матери. Волосы как у отца. Множество других, унаследованных от них качеств. Разве мы не можем также унаследовать и их грехи? Их жестокость, эгоизм? Это должно быть где-то внутри меня.
Ей было стыдно за то, как звучал ее голос. Как ничтожно и неуверенно. Но больше всего ей было стыдно за то, что она вообще произнесла эти слова.
Лицо Эйприл потемнело. Во всех смыслах этого слова. Она была в ярости.
Орион однажды видела такой же проблеск, когда они спорили несколько месяцев назад на счет того, что Эйприл утвердилась в своей жизни, но сейчас все было совсем по-другому. Добродушная, улыбчивая и нежная Эйприл исчезла. Сейчас она была похожа на Мэддокса больше, чем когда-либо.
Она постучала двумя пальцами по стойке, подняв брови на бармена, прежде чем снова перевести взгляд на Орион.
— Тебе нужно сейчас же заткнуть этот чертов голос в своей голове, — прошипела она, хватая Орион за руку.
Эйприл знала об отвращении Орион к прикосновениям. Она уважала это, никогда не пыталась обнять ее, взять за руку или прикоснуться к ней каким-либо другим образом.
Сейчас она на это наплевала и притянула Орион ближе к себе.
— Твои родители были такими не из-за крови, генетики или собственных родителей. У них был выбор, — продолжила она. — Они знали, каково это — чувствовать голод, получать побои и бояться. Но вместо того чтобы изменить это, они просто в этом погрязли, — Эйприл сделала паузу. — Как думаешь, Адам был жестоким или злым?
Орион вздрогнула. Эйприл никогда раньше не произносила его имя в присутствии подруги. Еще один способ, которым она защищала ее. Но не сейчас. Она обезумела, и Орион это нравилось. Нравилась боль, которую она ощущала, слыша его имя, произнесенное устами Эйприл. Ее душа начинала загнивать от того, как Эйприл сжимала ее руку.
— Конечно, нет, — сумела выдавить Орион.
Эйприл кивнула.
— Адам не был злым человеком. В нем не было ни капли жестокости. Мы появляемся на свет чистыми, невинными. Но некоторые люди становиться злыми с самого рождения, как те, кто похитил тебя.
Эйприл подняла две рюмки, которые рядом с ними поставил бармен, и протянула одну Орион.
Несмотря на то, что вкус текилы был противен Орион, ей также нравилось, как жидкость обжигает ее горло, как вызывает приступ тошноты и успокаивает одновременно.
В этот раз было лучше, чем в первый.
— Некоторые люди рождаются злыми, — повторила Эйприл, ставя пустую рюмку на стойку. — А некоторые рождаются хорошими, как Адам. Как ты. Как Мэддокс, — она прищурила глаза, проницательно и понимающе. — Ты не обманешь меня, Орион. Я знаю, ты воображаешь себя подлой, неправильной, грязной из-за того, через что ты прошла. Но это с тобой сделали они, а не ты. Грехи твоих родителей не текут по твоим венам. Грехи этих монстров — лишь отметины на твоей коже. Боевые шрамы. Напоминания о том, что ты их пережила. Победила их. Но они не определяют тебя, как личность.
Она потянулась еще за двумя рюмками.
— А теперь выпей эту чертову текилу, и давай поговорим о том, как здорово Эрик смотрелся бы в плавках.
И хотя это казалось абсолютно невозможным после всего, что сказала Эйприл, Орион выпила еще одну рюмку.
Она позволила Эйприл болтать о заднице Эрика, его прессе и о том, насколько ему повезло с причиндалами.
— Я заметила через штаны, — сказала она.
Она позволила этому случиться.
Но она не позволила словам Эйприл попасть в цель. Потому что она была не права. Орион не победила монстров. Они действительно ее определяли. Она была плохим, ненормальным и злым человеком. По крайней мере, теперь, когда получила права и возможность перевозить их тела, она планировала быть именно такой.
ГЛАВА 15
— Знаешь, сначала я была уверена, что ненавижу текилу, но теперь она мне очень нравится, — сказала Орион, не узнавая легкости в своем голосе. Не узнавая легкости в душе.
Эйприл усмехнулась.
— Вся текила для тебя. Это просто охрененно. Я ее обожаю.
Орион была с ней согласна.
Эйприл наклонилась вперед, касаясь кулона на шее Орион, и та затаила дыхание. Ее палец едва коснулся обнаженной кожи Орион, но словно порезал лезвием. Она еще не оправилась после того, как Эйприл сжимала ее руку несколько часов и много текилы назад. Что ж, она, по крайней мере, забыла об этом благодаря большому количеству алкоголя.
— Это какой-то новый, — сказала Эйприл, не подозревая, что ее небрежный жест делал с Орион.
Эйприл, конечно, была более толерантна, чем Орион, но сейчас она была на верном пути к тому, чтобы напиться. Это означало, что она больше не обращала внимания на особенности Орион, которые вызывали болезненные воспоминания.
Орион втянула в себя воздух. Подвеска с кулоном в виде наручников стоила больше, чем, по мнению Орион, позволено стоить украшениям, но ей это нравилось. Нравилось, что она носила на шее бриллианты, купленные благодаря пережитой боли и пыткам. Купленные этими мужчинами.
— Боже мой, это же ты, — заявил кто-то, стоя рядом с Орион и не давая ей ответить Эйприл.
— Стейси, прекрати, пойдем, — заскулил кто-то еще.
Орион повернулась и увидела высокую девушку, которая стояла слишком близко и покачивалась на каблуках. Позади нее стояла другая девушка, которая выглядела смущенной и трезвее своей подруги.
Хотя сейчас Орион не лучше остальных разбиралась в трезвости, учитывая, что она была почти уверена, что пьяна, о чем свидетельствовал тот факт, что у нее не произошла паническая атаки из-за близости незнакомки.
— И кто же я? — ответила Орион.
Глаза девушки загорелись. Она была симпатичной, ровесницей Орион, может быть, немного старше. Орион не особо разбиралась в оценке такого рода вещей. На этих девушках было много косметики и мало одежды. Они были искусны в попытках выглядеть старше своих лет, и они не знали, насколько это было опасно.
— Ты одна из них, — театрально прошептала она. — Орион, да?
Орион напряглась, протрезвев слишком быстро, что было ей не на благо.
Эйприл тут же отреагировала, конечно же, но она выпила столько же текилы и в два раза больше маргариты, чем Орион.
— Иди куда шла, подруга. Мы понятия не имеем, о чем ты говоришь.
Это могло бы быть более эффективным, если бы Эйприл чуть не упала со стула, пытаясь произнести эти слова.
Как бы то ни было, это не переубедило девушку. Она пошатнулась на каблуках, но удержалась, прежде чем упасть. Орион была зла, что та не упала на пол и не сломала себе нос.