В оформлении интерьера она заметила влияние Эйприл, смесь темных мужских тонов и теплых женских штрихов. Подушки на диване. Старинные ковры. Огромная гравюра в рамке с надписью: «Сокрушить патриархат».
Это не было похоже на строгий декор высшего среднего класса, в котором они выросли. Орион понравилось. Но она была здесь не для того, чтобы изучать интерьер. Она пришла с определенной целью.
Да, если она хотела убивать мужчин, она должна была смириться с возможностью занятия с ними сексом. По крайней мере, с ним.
Мэддокс закрыл дверь и последовал за ней в гостиную.
Его лицо было настороженным, язык тела напряженным. Он оценивающе посмотрел на нее. И, конечно же, оценил ее наряд. Орион была слишком хорошо настроена на восприятие мужского взгляда, чтобы не признать этого. Но это быстро рассеялось, когда он начал искать признаки употребления наркотиков, опьянения, чего-нибудь, что могло бы объяснить это резкое изменение в ее поведении.
Она не могла вынести этого осмотра, каким бы холодным и расчетливым он ни был. Она скрестила руки на груди.
— Ты хочешь меня или нет?
Его глаза метнулись вверх.
— Может быть, тебе стоит присесть. Мы можем поговорить…
— Я не хочу говорить, — отрезала Орион. — Я хочу трахаться. И я хочу трахнуть тебя. Либо ты этого хочешь, либо нет.
Она понимала, что это не тот разговор, каким женщина должна пытаться соблазнить мужчину. Нужно говорить мягко, выполняя при этом грациозные, но в то же время кошачьи движения. Этого не было внутри нее. Она не знала, что такое мягкость или изящество.
Мэддокс ответил не сразу. Он скрестил руки на груди. Мускул на его челюсти напрягся.
— Я не собираюсь заниматься с тобой сексом, — сказал он со штормовым выражением лица. Он был взбешен.
— Почему? — парировала она. — Я слишком сломлена, слишком запятнана для тебя? — она произнесла эти слова с силой, чтобы скрыть стыд и отторжение, которые покрывали ее кожу.
Он вздрогнул, как будто она ударила его.
— Нет, Орион. Не потому, что ты сломлена. И ты чертовски точно не запятнана. Я хотел бы поцеловать тебя еще раз. Двигаться медленно вместе с тобой. Я хочу тебя; всегда хотел. Я чертовски ясно дал это понять. Но я не собираюсь заниматься с тобой сексом, потому что ты этого требуешь. Потому что ты выпила. Возможно, я и не могу читать твои мысли, но я вижу, что ты делаешь это по какой-то хреновой, темной причине, и я не собираюсь быть частью этого. Я слишком забочусь о тебе.
Его слова были железными. Они были указом.
Это сильно взбесило Орион, хоть и не должно было. Он имел полное право отказать ей. Но ни разу за последние десять лет она не имела такого права, — отказать мужчине, с которым не хотела заниматься сексом. В своем холодном, злобном уме она хотела наконец-то иметь право трахаться с тем, с кем ей хотелось.
Даже если на самом деле она не хотела заниматься сексом с Мэддоксом. По крайней мере, не вся она.
Но это не имело значения. Этот гнев, эта ярость были легче и приятнее, чем стыд.
— По какой-то темной причине, — повторила она слова Мэддокса, затем шагнула вперед.
Его тело напряглось еще больше, приготовившись к атаке.
— Все, что я делаю, все, что я говорю, все, что я чувствую, — это темнота, Мэддокс. Ты же полицейский. Хороший и, к тому же, умный. Ты знаешь, то, через что я прошла, место, откуда я родом, не способствует никакому гребаному солнечному свету. Я человек полночи. Того самого времени ночи, когда нет ничего, кроме темноты. Когда люди спят, а монстры бродят. Это все, что я теперь знаю.
Она снова шагнула вперед, заговорив прежде, чем он успел возразить.
— Я вырываюсь из кошмаров, понимая, что реальность еще хуже, — прошептала она. — У меня нет спасения и передышки, даже во снах. Это чувство преследует меня. Мое горло горит от желания закричать, но язык знает, что только в молчании есть сила. Ноги готовы бежать, но им нужны корни. Мой разум жаждет нормальной жизни, какую бы ты мог пообещать, но мое сердце, моя мертвая душа, их жажда крови и тьмы ненасытна, — она двинулась вперед. — Так что, ты прав. Я хочу тебя по темной причине. Но это не меняет того факта, что я хочу тебя.
Это было наполовину правдой. Часть ее действительно хотела его. Та часть, которая надевала человеческую маску и посещала итальянские рестораны, пила вино и ела тирамису.
Темная же часть ее, — монстр, скрывающийся под маской, — не хотела его. Нет, этот монстр просто жаждал его.
— Нет, — он вырвал это слово из самой глубины своей души. С таким же успехом с него могла капать кровь и костный мозг.
Орион прищурилась, на мгновение удерживая его ледяной взгляд. Затем отступила назад.
— Хорошо, — сказала она. — Тогда я найду кого-нибудь другого.
Она повернулась, чтобы уйти, но его рука метнулась вперед, хватая ее запястье. Это была сильная хватка. Болезненная. Это первый раз, когда Мэддокс прикоснулся к ней так настойчиво.
И ее темная сторона просто наслаждалась этим.
— Нет, черт возьми, ты этого не сделаешь, — прорычал он. Это было скорее предупреждение, чем приказ.
Она посмотрела на свое запястье, такое маленькое, почти хрупкое по сравнению с его массивной рукой.
— Отпусти меня, Мэддокс.
Орион ожидала немедленного освобождения. В конце концов, Мэддокс был хорошим, благородным человеком. Он не причинял вреда женщинам. Он услышал бы, как ее голос стал тихим и уязвимым, и отпустил бы ее.
Но он этого не сделал.
Он только сильнее сжал ее руку.
— Нет, ты не сделаешь этого, Орион.
Она встретилась с ним взглядом. Ей следовало испугаться, почувствовать отвращение от его прикосновения. Но она была почти впечатлена.
В нем тоже было что-то от монстра. И это может оказаться полезным.
Она отдернула руку, с силой разжимая его хватку.
А потом развернулась и пошла прочь.
ГЛАВА 18
Два месяца спустя
Орион очень тщательно продумала детали.
После обширных исследований она поняла, что именно детали привлекали людей. Мелочи. Упавшие волосы, дорожные камеры. Такого рода вещи, из-за которых ее по чистой случайности не поймали. Прошло уже несколько месяцев. Дело было почти официально закрыто. Освещение событий в новостях прекратилось. Мир забыл о добром докторе. В городе происходило еще много других убийств.
Орион чувствовала себя в безопасности, чтобы продолжить свой план. Она знала, что больше ей так не повезет. Это был единственный раз за всю ее жизнь, когда она получила поблажку от судьбы. Остальное зависело от нее.
Итак, никаких волос, ДНК и никакого глупого дерьма.
Потом, что касалось тела.
Нет тела — нет дела.
И избавиться от тела было нелегко. Конечно же, это должно было быть так. Похищать молодых девушек и держать их в плену в течение многих лет тоже было нелегко, но монстры справились с этим.
Она начала с покупки недвижимости. Симпатичный небольшой участок в пять акров, старый фермерский дом с облупившейся краской, большой красный амбар на заднем дворе, который в любую минуту мог разрушиться от сильного порыва ветра, и густые леса, окружающие территорию, недалеко от южной границы штата Миссури. Поблизости не было никаких соседей, и дом был куплен подставной организацией, которую Орион сама же и создала. Это было легко, особенно теперь, когда она была своего рода компьютерным гением. Собственность не могла привести к ней, если только у правоохранительных органов на юге Миссури не было какого-нибудь экстраординарного компьютерного хакера. Она сильно сомневалась, что у них есть на это бюджет.
Дом был именно таким, каким она представляла себе все эти годы. Он идеально подходил для ее нужд. Никто бы не услышал криков. Никто бы случайно не заметил, как она избавляется от тел. Достаточно земли, чтобы их похоронить. Экскаватор, стоявший в покосившемся амбаре, чтобы копать могилы. Ей не составило труда научиться им управлять. Имея достаточно времени и терпения в сочетании с возможностями интернета, любой желающий мог узнать все, что ему заблагорассудится.
В идеальном мире она бы наткнулась на кого-нибудь еще из Клетки. Но встреча с доктором была единичным случаем, как и то, что его убийство сошло ей с рук. И из того, что сказал Эрик, — она больше не общалась с Мэддоксом, — у них не было никаких зацепок по другим мужчинам, которых она, Жаклин и Шелби описали.