Она была почти неузнаваема в гладком черном платье под дорогим черным пальто, кожаных перчатках и длинных черных ботинках.
Орион иногда забывала, что Шелби из обеспеченной семьи. Или, по крайней мере, то, что девушка из трейлерного парка считала обеспеченным. Это было ничто по сравнению с тем, что у них было сейчас.
Орион не выбирала наряд для такого случая. На ней были только черные джинсы, туфли на шпильках – которые не проваливались в землю, потому что там было очень холодно, – черная водолазка и дорогая кожаная куртка. Все куплено онлайн, конечно. Орион не собиралась идти в гребаный торговый центр или в какой-нибудь дорогой бутик, где продавцы учуют ее бедность, независимо от того, насколько дорогими были ее духи.
Но Орион действительно нравится одежда. Мода. То, как она могла преобразиться. Закутаться в кружева и кожу.
Шелби не изменилась из-за своей одежды и макияжа, слегка смазанного из-за слез. Нет, она выглядела сильнее и выше, несмотря на то, что была ниже Эйприл и Орион.
— Я приведу ее обратно, — сказала Шелби все еще твердым голосом. Орион никогда не слышала, чтобы она так говорила… никогда.
Эйприл засомневалась, как будто Шелби – незнакомка. Как будто она все еще была ее лучшей подругой, без пропасти в несколько лет.
— Все в порядке, — сказала Орион, ее голос звучал не так сильно, как у Шелби. Ей стало стыдно.
Эйприл посмотрела им за спину, туда, где, как она знала, скрывался Мэддокс.
— Окей, хорошо, увидимся у меня дома?
Орион кивнула, хотя она, черт побери, не собиралась туда ехать. Это грубо, но, пройдя через то, через что прошла она, должно сходить с рук ее нахальное поведение. Она бы послала корзину фруктов Гретхен или еще что-нибудь в этом роде.
Эйприл еще раз сжала ее руку, прежде чем повернуться и уйти, земля потрескивала под ее ботинками.
Шелби и Орион долго стояли молча. Они уставились на грязь, медленно покрывающую тело Жаклин. Земля поглотила ее.
— Умереть там было нашей судьбой, Шелби, — сказала Орион не дерзко, но и не мягко. У нее не было способности к мягкости. — Это объединяло нас. Наши гребаные цепи на лодыжках и замки на двери. В ту же секунду, как она открылась, часы начали свой отсчет. Мы бы никогда не встретились друг с другом в реальном мире. И это нормально. Мы помогли друг другу со всем справиться так сильно, как только могли. И мы закончили так, как могли. Нам нужно разобраться в своих жизнях, — она сделала паузу. — Или в том, что нам осталось.
— Нет, — сказала Шелби. — Мы сами определили свою судьбу. Мы сделали это. Мы выбрались, — она сглотнула. — И Жаклин тоже решила свое будущее. Может быть, не нарочно, но она это сделала. Мое сердце теперь будет разбито навсегда, но ты не посмеешь использовать это как предлог, чтобы оттолкнуть меня. Я тебе не позволю.
Орион захотелось улыбнуться. То, что Шелби командовала ею, было настоящим поворотом событий. Жаклин бы оценила. Но она, конечно, не улыбнулась и ничего не сказала. Она словно онемела. Но больше всего она устала. Устала от всего этого.
— Я пишу книгу, — сказала Шелби как ни в чем не бывало после паузы.
Орион моргнула, встревоженная внезапной переменой в разговоре.
— Что?
Шелби заломила руки. Ее глаза метались из стороны в сторону. Она нервничала. И была напугана.
— Я пишу книгу, — сказала она. На этот раз ее голос был тише.
Орион ничего не сказала, просто ждала.
— Мой психотерапевт посоветовал мне вести дневник, — сказала Шелби. — Сначала мне это не понравилось. Видеть всё это на странице, — она вздрогнула. — Я хотела убежать от всего этого. Никогда больше не вспоминать. Но я думаю… — она замолчала. — У меня был небольшой эпизод. Так это называют мама с папой. Это не так страшно, чем попытка самоубийства.
Это поразило Орион. Не сильно. Холодная, расчетливая часть ее ожидала, что она сама сделает это гораздо раньше. Она не ожидала, что Шелби спасет себя.
Это поразило ее, потому что она не знала и не думала, что услышит такие вещи от Шелби. Думала, та остановится на тех цитатах и сообщениях, которые она игнорировала.
Чувство вины наполнило ее, как скисшее молоко, скрутив желудок.
Шелби улыбнулась, как будто прочитала мысли на ее лице.
— Да, удивительно. Я всегда была самой слабой, да? Не такой сильной, как ты или Жак, — ее глаза устремились на кучу грязи. — Но это показало мне, что я хочу жить. Не хочу, чтобы произошедшее ставило на мне клеймо. Это будет преследовать нас всю оставшуюся жизнь, не смотря ни на что. Так что, я подумала, пусть преследует на моих собственных условиях и моими собственными словами. Думаю, теперь я знаю, что изложить всё на бумаге – единственный способ преодолеть это. Только так я смогу двигаться дальше.
Орион была, мягко говоря, шокирована тем, как четко прозвучал голос Шелби. Как стабильно и уверенно. Если бы Орион делала ставки, она бы поставила на то, что Шелби первой из них расколется, первая окажется в могиле. Так было и в Клетке. Ее здравомыслие было слабым, и она потеряла его почти сразу же, как вошла в Клетку.
Но теперь это обрело смысл. Орион и Жаклин крепко держались в Клетке – насколько можно было ожидать – и не могли справиться с этим здесь, в то время как Шелби была полной противоположностью. Она была другим, более скромным типом храбрости, маскирующимся под слабость.
— Я хочу завести семью, понимаешь? — продолжила Шелби. — Я хочу жить своей жизнью, — она сморгнула слезы, глядя в хмурое небо. — Муж, дети, белый заборчик. Вся эта чепуха. Я хочу этого. Я хочу нормальной жизни.
— Да, — прошептала Орион, зная, что это единственное, чего у нее никогда не будет. Шелби никогда не узнает о ее планах. Какая-то ее часть играла с идеей навязать ей эти планы, ведь если у нее будет партнер в этом деле, может быть, он ее отговорит. Но, услышав неприкрытую надежду в голосе Шелби, все рухнуло.
Шелби сжала ее руку, оглянулась назад.
— Кажется, тебя тоже ждет целая жизнь, Орион.
Орион проследила за ее взглядом. Эрик ушел, но Мэддокс все еще стоял там, расставив ноги, выдыхая воздух видимыми клубами, наблюдая за девочками.
— Это не жизнь, — сказала Орион, поворачиваясь назад. — Это прошлое, которое не хочет отпускать. Или он думает, что у него есть какая-то долбанная ответственность передо мной, — она пожала плечами.
Шелби приподняла бровь.
— Я не эксперт по любви, мужчинам или что-то в этом роде, но я не слепая. Он здесь не по долгу службы. Он здесь ради тебя.
— Он даже не знает меня, — огрызнулась Орион.
Шелби не вздрогнула от ее тона, каким бы резким он ни был. Еще один сюрприз. Она посмотрела на Орион с бесстрастным лицом.
— Тогда почему бы тебе не пойти и не представиться?
Она наклонилась, поцеловала ее в щеку и ушла.
Орион слишком долго обдумывала эти слова, и шаги, которые сделала Шелби, пока Орион пряталась в своей квартире, фантазируя об убийстве, а Жаклин впрыскивала яд в вены, заглушая ужасную боль.
К тому времени, когда она обернулась, кладбище было пусто, если не считать ее и Мэддокса. Казалось, что весь мир опустел.
Она огляделась по сторонам. Эта сучка Шелби бросила ее, черт возьми.
В тысячный раз за эту неделю Орион пожалела, что не умеет водить машину. Оказалось, что ей придется учиться, проходить экзамены, как и всем остальным. Но она совсем не готова начать учиться, катаясь в машине с незнакомым инструктором.
В этом не было независимости, и она ненавидела это. Не хотела опираться на людей. Эйприл рассказала ей все об Убере, загрузила приложение на телефон и все такое. Но идея сесть в машину с гребаным незнакомцем для Орион была безумной. До того, как ее похитили, всё, что люди делали, – это предостерегали всех от риска. Казалось, что весь мир посвящен рекламе определенных видов опасностей, но забывал о других.
Орион впилась зубами в губу, уставившись на Мэддокса. У нее в сумочке был телефон, и она пыталась решить, не хуже ли быть убитой незнакомцем в Убере, чем находиться в замкнутом пространстве с Мэддоксом.