Эмма взглянула на него с раздражением.
— Я тебя вчера победила за сорок пять секунд, вот так-то.
— Да, верно. — Остин пожал плечами. — Но ты и тогда могла меня победить, когда была смертной.
Джакомо рассмеялся.
— Синьорина у нас неистовая!
— И не забывайте об этом! — крикнула Эмма. Выхватив из-за пояса кинжал, она стремительно переместилась за спину Джакомо и уколола его в зад.
— Ой! — Джакомо повернулся к ней лицом и снова рассмеялся.
— Ну, как дела, учитель? — ухмыльнулась Эмма. Он взглянул на нее, прищурившись.
— Ты как будто немного разозлилась, belissima[17], не так ли?
Эмма вздохнула и сунула кинжал за пояс. Возможно, она и впрямь разозлилась. Но если так, то у нее имелись для этого все основания. Она уже неделю находилась в доме Золтана, а Ангус так и не отозвался ни на одно из ее электронных или телефонных сообщений. Она же столько раз перечитывала его записку, что выучила наизусть.
«Дорогая Эмма!
Я не жду прощения за то ужасное, что сделал с тобой. Надеюсь, что тебя можно вернуть в прежнее состояние в кратчайшие сроки, чтобы ты могла жить так, как привыкла. Ты заслуживаешь счастливой жизни, полной света и спокойствия».
Спокойствия? Неужели он всерьез думал, что ей нужно спокойствие, когда по земле ходят такие негодяи, как Казимир? Она воин, боец, как и Ангус. А теперь еще стала, как и он, вампиром. Поначалу ей, конечно, становилось дурно при одной лишь мысли о том, что он выпил ее кровь и обратил... в иное существо. Но потом, после нескольких ночей раздумий, она пришла к выводу, что даже рада произошедшему. Так было гораздо лучше, чем пасть жертвой насилия и умереть раз и навсегда, умереть окончательно. Да, ее вполне устраивало то, что сделал Ангус.
К тому же теперь ей будет намного легче осуществлять правосудие. Да, именно правосудие, а не месть — Ангус объяснил ей, в чем разница. И теперь она непременно будет использовать свои новые возможности, чтобы защищать невинных. Защищать от таких, как мерзавец Казимир.
Благодаря Ангусу она многое поняла. Теперь-то она знает: сила любви способна победить даже смерть. Кроме того, она поняла: смерть не может изменить и испортить человеческую душу, если душа эта благородна. Именно такие души и были у тех, кто сейчас ее окружал.
Но тогда почему же Ангус избегал ее? Что его пугало?
В дверном проеме появились Дарси и Остин.
— Мы только что получили электронное сообщение...
— От Ангуса?! — воскликнула Эмма.
Дарси покачала головой:
— Нет, от Романа. Он сообщает, что маленький Константин — здоровый, счастливый и абсолютно нормальный ребенок.
— Это очень приятные новости, — добавил Остин.
Дарси протянула Эмме лист бумаги.
— В сообщении есть кое-что и для тебя, поэтому я распечатала все.
Эмма взяла записку и отошла в дальний конец зала, чтобы прочитать ее.
«Дорогая мисс Уоллис.
Я не мог не заметить, что сюда приходят электронные и телефонные сообщения, адресованные Ангусу. Я подумал, что вам следует знать: два дня назад он отбыл в Англию. Он полагает, что вы отправитесь ко мне для обратной трансформации. А он, насколько я понимаю, не желает находиться здесь в это время. Но не потому, что вы ему безразличны. Напротив. Он безмерно страдает из-за того, что сделал с вами. Возможно, со временем он сумеет себе это простить. Думаю, что он начнет поправляться, как только узнает, что вы благополучно вернулись к своей смертной жизни. Я в вашем распоряжении, как только вы будете готовы.
Искренне ваш Роман Драганешти».
Эмма свернула листок. Приблизившись к двери, спросила:
— Почему все хотят, чтобы я снова стала смертной?
— А ты предпочитаешь остаться такой, как сейчас? — Дарси уставилась на нее в изумлении.
— Разумеется, предпочитает, — закивал Джакомо. — Ведь такие, как мы, — это высшая форма жизни.
— Но с ужасным рационом, — поморщилась Дарси.
— Кровь пришлась мне по вкусу. — Эмма скрестила на груди руки. — Почему же я не могу остаться... в этом состоянии? Ведь мужчина, которого я люблю, — вампир. — Она вздохнула и добавила: — Но к сожалению, он не хочет со мной разговаривать.
— О, милая... — Джакомо прижал руку к сердцу. — Мы все очень переживаем за тебя.
— Особенно ты, Джек. — Дарси усмехнулась. — Хотя всем известно, что ты влюблен в самого себя.
Итальянец нахмурился и что-то пробурчал себе под нос. Эмма же, взглянув на него, заявила:
— Я не стану больше это терпеть. Джакомо, ты не поможешь мне переместиться в Англию? Я хочу сегодня же!
— Все, что угодно, для amore. Но он может сейчас находиться и в Эдинбурге. Так куда же именно ты хотела бы отправиться?