Господи, какой же он болван. Ему нужно было всего лишь поговорить с ней. Убедить ее в том, что лучше прекратить убийства. А попытка понравиться ей — просто глупость с его стороны. Она никогда не проникнется к нему симпатией. Зачем мучить себя, мечтая о невозможном?
— А... это ты, — раздался за его спиной голос Йена.
Ангус быстро опустил подол и повернулся, чтобы поздороваться.
— Приветствую. Я только что вернулся.
Йен кивнул и пробормотал:
— Да-да, я слышал какой-то шум. — Он взглянул на сумку с кольями, однако промолчал.
Ангус вынул из своего споррана флягу и спросил:
— Хочешь глоточек? У меня ведь есть еще и бутыль...
— Да. Спасибо, что предложил. Большинство вампов этого не сделали бы.
Ангус направился к мини-бару.
— Почему не сделали бы?
Йен презрительно фыркнул.
— Дамы из бывшего гарема Романа открыли вампирский клуб, а проклятый вышибала говорит, что я слишком молод, чтобы туда ходить.
— Глупости! — Ангус нашел в баре бутылку блисски и отвинтил пробку. — Ты почти одного возраста со мной.
— Только никто этому не верит.
Ангус внимательно посмотрел на своего старого друга с лицом юноши. Он нашел смертельно раненного Йена на поле боя при Солуэй-Мосс[5] в 1542 году и трансформировал в темноте, среди умирающих воинов. Что еще мог он сделать? Оставить пятнадцатилетнего юношу умирать? В то время смерть юноши представлялась Ангусу страшной несправедливостью. Тогда он думал, что оказывает юному воину огромную услугу. А оказалось, что сделал Йена стариком с лицом мальчика.
Тихо вздохнув, Ангус налил себе и Йену по стаканчику. Связь со смертными всегда сопровождалась неприятностями и сожалением. Ему не следовало позволять себе никаких чувств по отношению к Эмме Уоллис.
— Итак, насколько понимаю, ты нашел убийцу. — Йен заглянул в сумку с кольями. — Это ее оружие?
— Да. — Ангус наполнил свою флягу блисски. Теперь его бутылка была почти пуста, — Она пыталась убить меня.
— В самом деле? — Глаза Йена расширились. — Но ты цел?
— Да, абсолютно. Только у меня не получается убедить ее, что я хороший парень.
Йен рассмеялся.
— Что ж, ничего удивительного. Ты и впрямь выглядишь свирепым. Может, лучше мне поговорить с ней? Никто не считает, что у меня устрашающий вид.
Ангус похлопал друга по спине.
— Но тебя, Йен, боятся в бою. — Он залпом осушил стакан и поморщился. Чертовски крепкий состав. Но зато хоть немного утолит жажду крови. И приглушит вожделение, вызванное Эммой Уоллис.
Взяв сумку Эммы, Ангус высыпал часть кольев на стол. Рассматривая один из них, пробормотал:
— Тут написано слово «мама».
Йен скорчил гримасу.
— А они ужасно острые.
— Да, верно. Такими вполне можно нас убивать.
Ангус взял другой кол. И прочел на нем слово «папа».
Проклятие! Неудивительно, что она так ненавидит вампиров.
— Тебе пришло несколько электронных сообщений. От Михаила из Москвы. — Йен указал на компьютер.
— Да, хор-рошо.
Ангус обошел стол и сел перед компьютером. Предыдущей ночью он загрузил личное дело Эммы. И узнал много интересного. Самым важным оказалось то, что шесть лет назад в Москве были убиты ее родители. Он сделал электронный запрос своему русскому оперативнику.
Учитывая разницу во времени, Михаил, конечно же, пребывал в этот час в глубоком сне. А свой отчет он, вероятно, выслал ранее. В середине ночи он телепортировался в тамошний полицейский участок и скопировал отчет по этому делу, а затем переправил его в Нью-Йорк. На русском языке и в собственном переводе на английский.
Михаил очень неплохо потрудился. Через час он прислал второй рапорт, включавший перевод отчета судебного медика и копии фотографий с места преступления. Согласно судебно-медицинской экспертизе у обеих жертв было перерезано горло, а тела были полностью обескровлены.
Ангус довольно долго разглядывал фотографии. Следов крови под трупами не было. Следовательно, она вытекла из них не там, где их обнаружили. В полиции, вероятно, решили, что тела перемещали.
Это была типичная вампирская уловка. Перерезать горло, чтобы замаскировать следы клыков. Полиция возложила вину на мафию, о чем и сообщили Эмме.
Но она каким-то образом узнала правду. И горячая любовь к родителям превратилась в пламенную ненависть к вампирам. К таким, как он, Ангус.
— Как странно... — Йен разглядывал колья, то и дело прихлебывая из своего стакана. — Все они подписаны «папа» или «мама».