И в принципе, отчасти, она права. Вот только сколько бы я не пытался найти причину «сохранить нас», ее просто нет. Эта женщина меня откровенно достала, утомила бесконечными фейерверками эмоций, которые, как она считает, нужны всем мужчинам, чтобы, сука, были эмоции, накал и прочая хуета, которую Светка вычитывает в идиотских женских пособиях. И мои попытки объяснить, что мне достаточно «эмоций» на работе, всегда разбиваются о несокрушимое: «Я лучше знаю, что нам нужно».
Занавес.
Утром я все же даю ей проораться, теша себя тем, что это — ее лебединая песня. Пусть оторвется, чего уж. Пусть наговорит такого, чтобы завтра — или даже вечером — когда начнет звонить, писать и извиняться, у меня был длинный список ее претензий. Если бы наша история была в средних веках, я бы сказал, что она наговаривает на самый яркий костер.
В конечном итоге она так заходится, что приходится хорошенько ее встряхнуть. Светка замирает, вращает глазами, словно потерявший ориентир компас, безуспешно пытаясь на мне сфокусироваться.
— Все, хватит. — Я перетягиваю ее внимание. Нарываюсь, конечно, но только так могу быть уверен, что она точно меня услышала. — Уже давно нет никаких «нас», Свет. Хватит.
Она пытается залепить мне по роже и почти угадывает с траекторией удара, но я успеваю перехватить ее руку. С такими когтями если даст мне по физиономии, то придется сочинять байку о том, как я посреди Северной столицы столкнутся с медведицей — не меньше.
— Ты просто меня использовал! — орет Света, пока я волоку ее в машину и почти силой заталкиваю на заднее сиденье. — Ты всех используешь! Всегда. Идешь по головам!
Да, именно так я и живу, и именно поэтому у меня есть то, что есть. Только почему-то все бабы хором забывают, что к машине, квартире, дорогим подаркам и развлечениям прилагается еще и вот такой характер, без всяких соплей, понимания и прощения. Я почему-то надеялся, что хотя бы Светка станет исключением: все же — в этом ее нельзя упрекнуть — она пробивная и целеустремленная и во многом так же любит использовать людей, как и я. Она и меня умудрилась использовать, хоть я честно даже не могу толком вспомнить хотя бы один яркий проблеск симпатии.
Я отвожу ее на квартиру, которую снял еще месяц назад, когда мы разошлись, кажется, в третий по счету раз. Сейчас бы вернуться в прошлое да как следует врезать себя подзатыльник, чтобы не поддавался на женские слезы и провокации и не давал еще один шанс.
— Мои вещи… — пытается притормозить меня Света, когда оставляю ее за порогом квартиры и быстро валю на хер.
— Привезу, — бросаю через плечо.
— Ты обещал, что позаботишься обо мне! — через закрытую дверь вопит она.
Да, я обещал, и я выполню свое обещание, даже если оно выйдет боком. Но об этом мы поговорим через пару дней, когда у Светки выйдет истерика, и она хотя бы попытается просто нормально попрощаться. Хотя, о чем это я? Светка и «нормально» — это вообще разнополярные вещи.
Да, вот оно. То, что меня в ней притянуло: с ней было как-то тупо весело. В том смысле, что она умела отрываться, любила иногда просто вытащить нас на концерт или в клуб. Иногда мне это нравилось, хоть большую часть времени все же тяготило: она, необремененная работой, всегда хотела яркой жизни, а меня порой так все заёбывало, что хотелось просто нажраться снотворных и тупо сутки не вылезать из кровати в комнате с зашторенными окнами.
Все, Артем, табу на тусовщиц.
Два следующих дня я снова трахаюсь с работой: с людьми, которые не понимаю, когда им говорят «сделай вот так — никакой самодеятельности!», с начальником, у которого туго с соображаловкой, но, к сожалению, хорошо со служебными полномочиями, которыми он запросто прогибает меня, словно пацана. Приезжаю домой за полночь, заваливаюсь спать, встаю в шесть и снова на работу.
Хорошо, что уже четверг, а на выходные все начальство выше меня сваливает на экономический форум в Вену, так что можно спокойно выбраться за город, выключить телефон и ни о чем не думать.
И тогда я вспоминаю о Маленькой Деловой Женщине, о прошедшей ночи — и мне хочется попробовать побыть с ней целые выходные. Почему нет? Она не любила мозги, ни о чем не спрашивала — не считая попытки узнать, свободен ли я — и, в конец концов, у нее реально охуенная грудь и с ней действительно… интересно. Да, пожалуй, именно интересно. Не искры из глаз и не фонтан эмоций, а именно тот комфортный уровень, когда я чувствую себя в безопасности от лап очередной хищницы.