Девушка дрожащим вдохом наполнила лёгкие воздухом.
========== Глава VI. Разрушители ==========
— Подруга, замри, иначе я провожусь со шнуровкой до старости, — постаралась грозно сказать Аля, но у нее не получилось.
Она была не в силах злиться на взволнованную лучшую подругу, пока зашнуровывала ей на спине свадебное платье. Сезер была в невозможном восторге от наконец нагрянувшего дня. Ведь именно она занималась планированием этого события почти два месяца.
— Знаешь, — довольно продолжила она, — я ведь только сейчас поняла, что с тобой случилось тогда…
— Когда? — отрешенно отозвалась Маринетт, глядя бездумным взглядом в одну точку и непроизвольно начиная горбить плечи.
— Спина, — нравоучительно произнесла Аля, шлепнув подруге по плечам, после чего та выпрямилась, и Сезер снова улыбнулась. — Когда не ночевала дома после вечеринки в доме Агрестов, — уточнила она.
Маринетт непроизвольно оживилась, почувствовав заворачивающийся комок волнения в груди. Она просто терпеть не могла, когда Аля говорила загадками. Пока ты сходила с ума, размышляя над тем, что узнала девушка, она уже все читала в твоих глазах, заполненных паникой до самых краев. Но сейчас Маринетт сидела к ней спиной. И хорошо, наверное.
— И что же со мной случилось? — не без опаски шепотом спросила Маринетт.
Аля дернула шнурки последний раз, заставляя Маринетт резко и с шумом выдохнуть, после чего ловко завязала красивый бант и подошла к подруге, сияя улыбкой от уха до уха.
— Синдром «сбежавшей невесты», — засмеялась Аля, коснувшись указательным пальцем кончика носа побледневшей брюнетки. — Так я и знала, — победно вскинула она руки, направляясь к туалетному столику за косметичкой.
Сезер снова засмеялась, захватывая сумочку и подсаживаясь напротив подруги.
— Если честно, — открывая ее, внезапно начала Аля, — я тоже бы сбежала, — пожала она плечами. — Только Нино не говори, иначе быть мне старой девой.
Она ловко вывалила на туалетный столик содержимое косметички. Такая, казалось бы, маленькая сумка каким-то чудом вместила в себя довольно внушительное количество тюбиков с косметикой. Аля включила обрамляющие зеркало круглые лампочки и повернула его так, чтобы свет падал на Маринетт.
— Подруга, ты белая, как собственное платье, — постаралась подбодрить ее Аля. — И молчишь постоянно.
Маринетт собралась было что-то сказать, набрав в легкие воздуха, но Аля вскинула указательный палец.
— Па-па-па, — отрицательно покачала она головой. — Не шевелись, сейчас мамочка освежит твой утренний макияж. Кто ж виноват, что у твоего визажиста было место только в десять утра, несмотря на то, что церемония назначена на два часа дня, — щебетала Сезер. — Но ты не волнуйся. Свадебный мандраж — это нормально…
Дальше Маринетт не слушала. Аля суетилась и без умолку щебетала возле нее все два месяца, с той самой секунды, когда легкие Маринетт в ее душной спальне заставили ее выдохнуть ненавистное: «Да» стоящему на одном колене Адриану.
Сезер стала главным организатором этого мероприятия и все держала под контролем, несмотря на то, что свадьбой занималось — кроме нее, разумеется — еще около ста человек. Маринетт, в свою очередь, наоборот участия почти не принимала.
Она просто присутствовала всюду, точно тень — пыль от крошева звезд. Была везде и нигде. Будто призрак торжества, будущая мадам Агрест с полнейшей опустошенностью держала каждый день за руку человека, с которым жизнь связывать совершенно не хотела.
Маринетт понадобилось время, чтобы привыкнуть. Статус «невеста» был не просто таковым. Это было бремя, и Маринетт никуда от него не могла деться. Порой она запиралась в одиночестве в комнате и сползала вниз по стене, хватая чертово пальто Габриэля и прижимая его к себе.
Зарывалась носом в мягкую ткань и глушила в ней свои рыдания, стараясь вести себя как можно тише, чтобы Сабин и Том не задавали лишних вопросов. Смотрела на ненавистное ею кольцо, которое Адриан надел ей на палец, и медленно сходила с ума, чувствуя себя так, словно это кольцо теперь было припаяно к ней до самого момента бракосочетания.
Которое, казалось, было спланировано уже довольно давно.
У Маринетт создавалось впечатление, что все ждали только звоночка. Удара по гонгу — знака, чтобы начать. Едва сказанное «да» потянуло за собой вереницу событий. Все было слишком стихийно, резко, быстро. И даже Адриан однажды спросил у организаторов, почему так стремительно. Ответа он не получил, но, когда ушел, Маринетт услышала, как один из организаторов сказал другому:
— Чтобы невеста не передумала.
Званные ужины, нелепые вечера и просто куча ненужных событий, которые выводили Маринетт из себя изо дня в день. Она ментально кричала, но не показывала своих эмоций прочим.
Она улыбалась, целовала Адриана, выдерживала его касания и принимала поздравления его друзей, без конца показывая ненавистное кольцо. Собственный смех терзал ее, медленно убивая. Как же сильно хотелось ей стереть все эти улыбки, потому что они убивали ее, медленно, заставляя биться в агонии.
Она улыбалась. И умирала внутри.
— … да, и будь готова к тому, что туфли от Прада у тебя на каблуке в три дюйма, — мельком услышала она голос подруги, доносившийся будто издалека.
— Что?
— Три дюйма, — повторила Аля.
Парой ловких движений смуглая рука Сезер махнула широкой кисточкой по высоким скулам Маринетт, добавляя в завершение образа два мазка бежевой матовой помады на пухлые губы девушки.
— Зачем такие высокие? — не поняла Маринетт. — Я всю жизнь провела в балетках. И носила я их не просто так. Я — Госпожа Неуклюжесть, не забыла? — постаралась улыбнуться она, но вышло плохо.
Сезер почти обессиленно бросила руки на колени.
— Ты меня слушала эти пять минут вообще или нет? — даже чуть нахмурилась Аля, убирая все обратно в косметичку. — Во-первых, они не высокие. Самое то для тебя. А во-вторых, тебе не стоит надевать что-то ниже трех дюймов, учитывая тот факт, что тебя к алтарю поведет месье Агрест, — спокойно продолжила она. — Фотографу нужен правильный ракурс, и с этими туфлями ты будешь ниже его всего на двадцать сантиметров. Идеал, — подытожила Аля.
Маринетт перестала дышать, схватившись за пышный подол платья.
— С Габриэлем? — задохнулась она. — С Габриэлем Агрестом?
Аля встала с места и направилась за туфлями, игнорируя тот факт, что подруга сегодня из рук вон невнимательная. Свадебный мандраж, но в чертовски обостренной стадии. Аля вздохнула.
— Да, я же тебе уже говорила, — слегка закатила она глаза и снова села напротив Маринетт. — Твой отец опаздывает на церемонию, они застряли с твоим дядей, ну, — щелкнула пальцами Аля, — с поваром из Китая на парковке в аэропорту.
Сезер посмотрела на подругу, которая выглядела сейчас так, словно вот-вот лишится сознания. Неудивительно. Никогда в жизни Маринетт не забудет того, что случилось. Никогда в жизни она не простит Габриэлю его слов. И того, что случилось после.
За все два месяца она виделась с ним всего один раз. Один гребанный раз на вечеринке в честь объявления помолвки, куда он спустился лишь на две чертовы минуты, морально пристрелил её серым грозовым небом своих глаз, оставил поцелуй на щеке и поздравил с долгожданным событием.
И никто не знал, что после этого она половину ночи прорыдала в одиночестве в ванной комнате, сидя в ванной с поджатыми к груди коленями и глуша рыдания в белом махровом полотенце.
— Что с тобой? — начала волноваться Аля, глядя на подругу, у которой глаза были на мокром месте.
Маринетт подняла взгляд на подругу. Самую близкую подругу в ее жизни. Она так хотела рассказать ей. Поделиться хоть с кем-то. Она заперла воспоминания о том, что случилось, в надежном сейфе в глубине души, но железные стенки начали ржаветь, окисляясь горькой утратой и отравляя Маринетт с каждой секундой только сильнее.