Маринетт почти выплюнула ему в лицо эту правду, ощущая, что у нее есть буквально несколько секунд, прежде чем она разрыдается в голос.
— Но, знаешь, — она сглотнула, — поезд-то твой ушел. Габриэль, ты мог забрать меня тем утром, после вечеринки, в любую точку мира. И я бы поехала. Даже раздумывать бы не стала. Но ты все упустил. Хочешь моей безграничной любви? Не будет ее больше. Через пятнадцать минут я стану женой твоего сына. Возможно, я буду засыпать в слезах всю оставшуюся жизнь из-за тебя. Но у нас ничего не выйдет, Габриэль. Слишком поздно. Ты опоздал. Я опоздала. Мы оба. Вот тебе долбанная правда.
Она замолчала, опустив взгляд, и Габриэль увидел, как ее щеки стали влажными, и слезы начали прорезать бледную нежную кожу девушки, точно острые пики. Он хотел прикоснуться к ней, но она отдернула руку, больше не поднимая взгляда.
— Уходи, — дрожащим шепотом произнесла она. — Найдешь меня позднее, — с болью произнесла она. — Я буду в белом.
Маринетт дрожала, как осиновый лист, не поднимая головы с зажмуренными глазами. Когда дверь захлопнулась, она скатилась по стене вниз и, зажав рот ладонями, гортанно закричала, начиная рыдать в голос.
Он бы вернулся за тобой, слышишь? Обязательно бы вернулся. Сцепил бы мертвой хваткой пальцы на твоем запястье и резко развернул к себе, если бы ты была ему нужна. Если бы была нужна.
В глазах девушки взрывались искры, тело пробивало сильной дрожью, а душа была просто мясо. Когда снова послышался щелчок двери, Маринетт резко подняла голову, рассчитывая на то, что судьба сжалилась над ней, но на пороге стояла шокированная Аля, счастливая улыбка которой сползла с лица в ту же секунду, когда она увидела сжавшуюся в комочек Маринетт, рыдающую на полу в день свадьбы.
И Дюпэн-Чэн поняла, что это все. Просто все.
— Аля, я должна рассказать тебе, — захлебываясь в слезах, проговорила она, наблюдая за тем, как подруга закрыла за собой дверь и упала на колени рядом с ней, взволнованно глядя в глаза.
— Что рассказать? — спросила не на шутку перепуганная Аля.
Маринетт сглотнула, смахивая с щек горячие слезы.
— Я не смогу выйти за Адриана сегодня.
Аля прерывисто выдохнула, прикладывая пальцы к губам.
========== Глава VII. Молчи ==========
— Господи, Маринетт, пожалуйста, скажи, что ты пошутила. Скажи, что это неправда.
Аля мотала головой из стороны в сторону, не в состоянии переварить информацию, которую разом вывалила на нее за десять минут до выхода к алтарю лучшая подруга. Маринетт не прекращала всхлипывать, пока рассказывала ей все это, обнажая душу, и, когда закончила, Аля около минуты просто сидела с широко открытым ртом.
— Я сама не могу поверить, что такое со мной случилось. Я не могу… Понять, — сглотнула Маринетт, — как так получилось…
— Маринетт, как это?..
Впервые у одного из лучших журналистов столицы не было слов для ответа или вопроса. Судьба дарит неожиданные подарки каждый божий день. Аля облизнула губы, покачав головой.
— Как?.. Боже.
— Я не знаю, — зажмурилась на мгновение брюнетка, выдыхая через рот. — Не знаю, как. Я просто увидела его тогда и… все, — приложила Маринетт ладонь ко лбу.
Аля вскинула брови, до последнего рассчитывая, что подруга решила пошутить и довести тем самым Сезер до инфаркта.
— Любовь с первого взгляда? Как в фильмах Николаса Спаркса? Не смеши меня, — махнула рукой Аля, снова хватая со столика косметичку, чтобы исправить весь ужас, который был на лице невесты за несколько минут до выхода.
— Нет, — отрицательно покачала головой Маринетт, опустив глаза. — Нет, — повторила она. — Это случилось не сразу.
Маринетт помолчала. Сколько ей понадобилось времени, чтобы понять, как долго она ждала в своей жизни Габриэля? Сколько понадобилось времени, чтобы осознать всю глубину ситуации, в которую она вляпалась?
И Маринетт вспомнила, как столкнулась с ним в холле тем вечером. Вспомнила, как он посмотрел на нее. Как не протянул руку. Как привел ее в свой кабинет. Как они смотрели друг на друга свыше дозволенной нормы. И как ее будто пробило волной тока, когда он пожал ей руку на прощание.
Вспомнила, как неделю спать спокойно не могла. Как вся обыденность стала казаться ей серой и какой-то резкой. Как Адриан стал открываться для нее с новой, непривлекательной стороны. Как однажды она снова проснулась от беспокойного сна, потому что он был просто печкой, и, собравшись, ушла на берег Сены.
Вспомнила, как встретила Габриэля там. Как они перешли на «ты». И как он прикоснулся губами к ее щеке, когда надел на нее свое пальто, совершенно не беспокоясь о том, что сам может простыть или схватить пневмонию той осенней ночью.
Она вспомнила, как взволнованно он пришел к ней в кофейню и, лишив ее своим взглядом воздуха, напомнил про вечер. Помнила, как не дышала, стоя возле зеркала в платье, которое он прислал ей с курьером.
Помнила, как его руки снимали с нее это платье. Как его губы изучили той ночью каждый сантиметр ее тела. Как спальня освещалась огнями фейерверка, и как она хотела, чтобы это никогда не заканчивалось.
Она вспомнила все. Все, что было. И во что все это вылилось.
— Мне хватило недели, чтобы влюбиться, — помолчав, произнесла Маринетт, не высказывая сопротивлений, когда Аля начала поправлять ей макияж. — И трех дней, чтобы полюбить его на всю оставшуюся жизнь.
Аля убрала от лица подруги кисточку с пудрой и уселась на колени. Выждав паузу, Сезер рванула.
— Проклятье! — всплеснула она руками. — Тогда почему ты здесь? — Маринетт потерялась от такой резкой смены настроя подруги. — Почему ты сейчас сидишь тут, в свадебном платье, и собираешься выйти за того, кого не любишь?
— У меня нет выбора, — покачала она головой.
— Ой, да послушай ты себя, — нахмурилась Аля, стараясь вразумить подругу. — Выбор есть всегда. Вопрос лишь в том, как его сделать.
— Нет, Аля, — сжала в полосу губы Маринетт, с мольбой в глазах глядя на нее. — Ты не понимаешь, я должна…
— Тайм-аут, Королева Драмы! — вскочила на ноги Аля и потянула за собой Маринетт, усаживая ее на стулик, чтобы провести вразумительную беседу с этой девчонкой. — Кому ты чего должна?
Маринетт плюхнулась на стул, сжимая холодными влажными пальцами подол платья и посмотрела на отчего-то рассерженную подругу, которая возвышалась над ней с грозно опушенными на пояс руками.
— А-Адриану, — заикнувшись, произнесла пока еще Дюпэн-Чэн.
— Что именно? — требовала объяснений Сезер.
Маринетт задумалась, прикусив губу. А действительно. Что она ему должна?
— Свою… любовь?
— Вы оба ничего друг другу не должны. Вы обычная среднестатистическая пара. Причем, довольно странная, учитывая тот факт, что никто почти не знал до помолвки о ваших отношениях, и вы жили пять раз в неделю в твоей спальне.
Аля выжидающе смотрела на подругу, которая запустила мыслительный процесс, чуть нахмурившись и закусив губу.
— Ты счастлива с Адрианом? — нарушила молчание Аля.
Маринетт подняла глаза.
— Ни капли, — призналась она.
— Хочешь провести с ним остаток жизни?
— Скорее нет, чем да, — смягчила ответ Маринетт.
— Ты любишь его? — задала главный вопрос Аля.
Маринетт чуть нахмурилась, сделав паузу, и спросила это быстрее, чем подумала.
— Кого именно?
Аля тут же хмыкнула.
— Если бы ты любила Адриана, этого вопроса бы не было, — она видела, как металась меж двух огней подруга. Ну и вляпалась же она. — А теперь ответь на все мои три вопроса так, будто я спрашиваю про Габриэля.
Маринетт судорожно выдохнула.
— Да, да и да, — три раза кивнула она, собственноручно подписывая себе приговор. — Тысячу раз «да», — глотая безысходность, ответила она.
— Тогда какого черта ты все еще здесь?! — вскинула руки Аля. — Ваши с Адрианом бессмысленные долгосрочные отношения привели к неизбежному: к бытовухе и вынужденному этапу, который должен логически вытекать из таких отношений.