- Я?! Ты что-то перепутал, это с тебя причитается лак.
- Баллончик лака сопоставим по стоимости с галстуком и рубашкой?
- Не знаю. – Я подошла к вопросу о стоимости так, как это делает моя Люсиль. - У тебя чеки на них остались?
Улыбка на лице Алека зависла.
- Нет? Тогда на каком основании ты утверждаешь…
Меня прервали, деликатно приобняв за плечи и будничным тоном Богдан Петрович обратился к старшему сыну: - Алексей, позволь увести твоего оппонента.
- Позволяю.
Оказавшись на площадке, я улыбнулась главе семейства:
- Прекрасно выглядите! Роспись прошла великолепно! И Раиса очень счастлива! Кстати, почему девичник проходил под вашим неусыпным надзором?
- Я хотел поговорить на счет сегодняшнего.
И прищур такой, как у дознавателя. Но это еще не повод раскрывать все свои секреты. К прищуру Богдана Петровича я уже привыкла и к его рыку, и даже к мату. Корчей в последнее время намного меньше, но он все еще несдержан, стоит только завести разговор об операции.
- Ой, только не спрашивайте меня о брачной ночи. Я была уверена, что в этой сфере вам известно все.
- Вопрос не в этом?
- Думаете, Раиса не в курсе дела? - подмигнула я, вызвав его смешок.
- Оленька… - его тон пресек все дальнейшие намеки. – О каком подарке говорил Сергей. Я же прямо сказал, обойдемся без подарков.
- А с чего вы взяли, что подарок вам?
- А разве нет? – и не понять, его это веселит или огорчила.
- То есть… У меня маленький презент для Раисы, который лишь косвенно касается вас.
- И что это?
У него прищур пропал, так что я решила пошутить:
- Запись на курсы тантрического се…
- Какие? – он крутанул меня и мягко привлек обратно. Понятно, больше не шучу.
- На йогу и массаж.
- Очень… хорошо. – Похвалил мое решение глава семейства Краснощек.
- Я знала, что вы оцените.
12.
В студии стало тихо. И взгляд удивленной ведущей сменился не менее веселым смехом.
- Залакировала?!
- Да. – Леша поцеловал мой лобик. – Вещи канули в лету.
- Но у тебя осталась я.
- И я более чем этим доволен.
Отсмеявшись, розовощекая Ева обратилась к нему:
- Когда вы поняли, что Ольга ваш человек. Редкий алмаз, который следует удержать и сохранить?
- Через три месяца. В сентябре.
Я покосилась на мужа. Мне он ничего толком не рассказывал на этот счет. Чаще всего говорил, что мое условие пятилетней давности вынудило его помнить милую массажистку Богдана Петровича. То есть наша встреча в последний месяц работы на семью Краснощек, а теперь получается раньше.
- Когда именно? – задала вопрос я и, поймав загадочный взгляд мужа, затаилась.
- Когда мой бизнес рухнул.
- Ты не приезжал во Львов. – Упрекнула я, точно помню, что я его в то время в глаза не видела. - Мы тогда не виделись.
- Приезжал…
- Неожиданное обстоятельство, как это случилось? – спросила Ева, встряхнув золотистыми локонами.
Муж ласково провел рукой по моему плечу: - Позволишь рассказать?
- Шутишь, я настаиваю! Когда я еще услышу что-то хорошее от тебя о себе.
- Да, это редкое явление. - Он медленно кивнул и улыбнулся:
- Как рухнул бизнес, я и сам толком не понял. Это выяснилось спустя месяц, а может быть два. Оставим эту историю историкам. А вот о том, что Оля бесценна мне довелось узнать косвенно.
- Что-то не нравится мне это уточнение… косвенности. – Протянула я. – Леш, что ты сделал?
- Ничего противозаконного.
- А конкретнее?
Ева подалась вперед, ожидая новой информации: - Если ничего противозаконного нет, можем мы узнать немного больше?
- Я приезжал, Сергея и отца дома не было, Раиса в первый и последний раз посетила знаменитого парикмахера и на мое счастье Оля осталась дома одна-одинешенька…
Мое сердце остановилось под гипнотическим взглядом карих глаз. Нет, тот день или та ситуация мне не вспомнилась, я просто обомлела в сотый раз понимая - какой же он у меня красивый, и какой же он у меня скрытный.
***
Со дня свадьбы Богдана Петровича я была загружена под завязку. Он дал свое согласие на обследование, чтобы я могла лично удостовериться в успешности проделанной работы. Удостоверилась и, вооружившись новыми аргументами начала готовить его к принятию верного решения. Раиса Викторовна в вопросе операции меня поддержала, Сергей согласился так же, Алексей…
На счет старшего сына трудно было сказать что-либо определенное. Он исчез из жизни семьи так же внезапно, как и объявился. Названивал время от времени, рассказывал о шатких делах в своем предприятии, консультировался с отцом и вновь исчезал. В то время казалось, что дела на спад идут у всех. Сергей пережив разрыв с Гав, потянулся к еще более странной девице, усыпанной татуировками с ног до головы. Отношения их длились не долго. Недели две или три пока они меня с вокзала не подвезли на Дагестанскую. В поездке девушка недвусмысленно намекнула, чтобы он проколол себе чего-нибудь или набил ее имечко на плече, а лучше на более примечательном участке.
На его удивленный вопрос: «зачем?», ответила следующим образом: «чтобы всякие козы знали, кому ты принадлежишь!», а то, что она в этот момент зло смотрела на меня, от водителя не укрылось, благодаря зеркалу заднего вида. Татуированная «Ириша» - как он ее называл или «Ирка» - как звала себя она, сидела на сиденье сзади. Что примечательно, ее впереди не укачивало никогда, просто исходя из ее слов, с заднего сиденья проще следить за тем, куда косит взглядом Щек. Для обращения к Сереже, имя ей использовать было впадлу, а выговаривать всю фамилию лень, в итоге порядочный и приятный парень с хорошим образованием и достойным поведением получил от девицы едко звучащую кликуху «Щек».
В тот же день они расстались.
Его я нашла в столовой через два часа, сидящим в темноте и смотрящим в никуда.
- Тебя, оказывается, на крайности тянет. – Вошла, включила свет над рабочей зоной и сварила кофе. А он молчит, не двигается и не отвечает.
- С содроганием вспоминаю двух предыдущих. – Я поставила перед ним чашку кофе, хотя знаю, этот напиток младший сделал бы намного лучше. Но раз он не в состоянии, так и быть буду великодушной. Поставила на середину стола домашнюю выпечку и вновь попыталась его растормошить:
- Селозя, так ты любишь специфичных девушек?
- Ты, Сморчок, тоже благоразумием не отличаешься.
Покосился на кофе потом на меня, картинно поморщил нос, вздохнул и придвинул к себе сочники приготовленные Людмилой. Кофе он будет, просто для начала меня позлит своим равнодушием.
- Мои увлечения не расписывают кожаные сидения Lexusa, заклеймить тело татушкой не просят, не встречаются со мной из-за денег и глупые клички не дают.
- Да не скажи, Ольчик! – повторил он обращение, которым пользуется рыцарь Леша.
Я промолчала, проглатывая колкость.
– И зачем тебя клеймить? – продолжил младший. - Вены ты себе вспороть, не вспорешь, а вот в петлю полезешь, как только он подаст сигнал. А это знаешь ли круче, чем тату.
- Что?
- А что? Ты до сих пор ему отворот поворот не дала. – Грубо отрезал он и оттолкнул от себя тарелку, а затем и чашку двинул так, что половина расплескалась на столе.
- Еще полгода или год в таком режиме и твоя психика даст трещину. На крестинах его дитятки, или на свадьбе, а может быть, когда он соловьем запоет, рассказывая о своей женушке, руки сами потянутся…
- Я не… У меня нормальная психика!
- Ага, в курсе. – Вредничающий Селозя поднялся из-за стола. - Теперь скажи, что твои увлечения не названивают среди ночи.
- Откуда…?
- Ну, а кому в третьем часу ты щебечешь: «П-при-вет!»
Это было всего-то раз или два. Леша неожиданно звонил среди ночи, и я спросонья отвечала, не глядя на номер. Хотя, чего таить, я помнила на кого установлена эта мелодия на телефоне и отвечала, зная, чей голос услышу. Но Сергею об этом, откуда знать? Неужели в доме плохая шумоизоляция?