Люро Полина
МОЛЧУН
Мой старший брат Рик ― немного странный и всегда таким был, даже в детстве. Нет, он не псих, совсем наоборот ― слишком спокойный. Такой молчун, всегда всё в себе держит, ни с кем не ругается, просто уходит. То ли ему плевать на всех, то ли… я и не знаю, что. И это в нашей-то семейке, где каждый взрывается как вулкан при малейшем поводе. Да и без повода тоже.
Папа гоняет всех без разбора, стоит ему немного выпить, а бывает это частенько, особенно после того, как в прошлом году он потерял «хорошую» работу. Перебивается теперь случайными заработками. Мама тоже себя не сдерживает, и я её не виню: муж никудышный, дети ― оболтусы, с её слов, конечно. Во многом она права, но могла бы хоть орать потише, а то скоро точно оглохну.
Сёстры ― отдельная песня, даже говорить не хочется: чуть что не так, сразу то в слёзы, то в крик. Честное слово, хоть ходи целый день дома с затычками в ушах. Но, справедливости ради, признаю ― я тоже не подарок. Но с кулаками на всех подряд не бросаюсь, между прочим. Бабушка говорит, что это всё наши итальянские корни виноваты, мол, кровь горячая, эмоции через край. Корни, корни, в гробу я видел таких предков, все достали, сил нет!
И в таком аду ― Рик, прям, настоящий оазис спокойствия. Неудивительно, что меня всегда к нему тянуло. Когда дома обстановка сильно накалялась, он не ввязывался в разборки, а уходил в заброшенный сад, что рос за нашим домом. И я бежал следом за ним. Рик сидел на поваленном дереве, строгал ножиком корягу, но меня никогда не прогонял, просто игнорировал. Ну, я так думал.
Сначала я пытался с ним разговаривать, душу изливать или жаловаться. Рик молчал, и в тот момент казалось, что он и не слушал меня совсем. Но в конце моих «излияний» брат обычно просто кивал головой. Соглашался со мной? Не знаю. Дождаться от него слов было трудно. Хотя однажды он всё-таки мне сказал: «Забудь, ерунда всё это», ― и для меня его слова стали неожиданностью. Я даже растерялся, не зная, что ему ответить.
А он, казалось, ничего от меня и не ждал, продолжал резать ножиком старое дерево, и у него получались удивительные фигурки. На первый взгляд странные и совершенно непонятные. Я пытался спрашивать брата: «Что это?», но Рик только загадочно хмыкал и пожимал плечами. А потом отдавал их мне, и я подолгу рассматривал переплетённые между собой корни или изгибы шершавой коры.
Но стоило мне присмотреться к ним повнимательнее, и я обнаруживал у себя в руках необычных фантастических животных, иногда с большим количеством конечностей, хвостов и даже крыльев. Я прям с ума по ним сходил, у меня на полке собралась уже целая коллекция, а мне всё было мало. Когда Рик отдавал мне очередную поделку, я хватал её и просил: «Сделай ещё, это так круто!»
Мой брат был талантлив, это понятно. Он так отличался от всех нас: отлично учился, умело обходил конфликты в школе, был аккуратным и собранным. В общем, прямая противоположность мне и сёстрам. Да, и ещё Рик не врал как я, потому что мало говорил, мы так и звали его между собой ― «Молчун». Только за глаза, вот прямо в лицо его так назвать никто не решался: взгляд у Рика был особенный, в общем ― тяжёлый взгляд. Ему в глаза даже мама не смотрела.
Признаюсь, что в нашей семье к брату относились неоднозначно, потому что, наверное, не понимали его. Он даже внешне не был похож на меня или родителей. Светлокожий и сероглазый, высокий, с правильными чертами лица и хорошей фигурой, рядом с нами ― коренастыми, кареглазыми и смуглолицыми южанами, чей рост, на мой взгляд, мог бы быть и повыше, он казался человеком, пришедшим откуда-то с севера. И я имею в виду не север штата, а гораздо дальше.
Отец не скрывал своей холодности к старшему сыну. Если бы он сам ни принял его у мамы, родившей Рика прямо в нашем грузовичке по пути в больницу, то наверняка кричал бы, что ему подменили сына в роддоме. А так, когда напивался, просто обвинял маму в банальной измене, что приводило её в ярость и обычно заканчивалось битьём посуды и метанием тарелок прямо в его пьяную физиономию.
Мама по-своему любила старшего сына, но побаивалась его, и даже иногда шёпотом рассказывала, что при родах у неё было видение ― кто-то большой и страшный грозил ей пальцем с небес и даже обещал покарать, если мама не сбережёт Рика. Смех, да и только! И как в такую чепуху вообще можно верить? Он нормальный парень, просто ― молчун.
Сёстры злословили о Рике, а ведь он их никогда не обижал, а когда они были маленькими, терпеливо с ними нянчился. Ну, дуры, что с них взять. Линн, младшая из сестёр, не раз пыталась меня убедить, что Рик только притворяется хорошим, а на самом деле он ― «змеюка, которая однажды всех нас погубит». Знаю я, откуда ветер дул! Бабушкино влияние.