— Поглядите, мэй, как этот дурень обрадовался. Будто подарил ему кто полмира, — заметил один из батраков.
— Как же ему не радоваться, когда опору своей старости в руках держит, — ответил другой.
— Никогда не знаешь, под каким кустом счастье человека караулит, — бросил какой-то шутник и, хлестнув быков кнутом, вскочил на телегу.
— Гей, гей! Цоб, цобэ! — двинулись телеги дальше.
Приехав на подворье, батраки разгрузили дрова и стали ждать, какую работу задаст им хозяин на следующий день. Марку Богатей сам должен был работу им назначить, так как приказчик куда-то уехал по делам. Собрались батраки, хозяина слушают, а тот, что дитя нашел, все подходит к окошку, на телегу поглядывает. Видя такое дело, боярин его и спрашивает:
— Мэй, ты что там нашел, что места себе не сыщешь, все глаза в окошко пялишь.
— Эгей, боярин, что он там нашел, будет ему доброй находкой в жизни, — сказал один из батраков.
— Да что же он нашел? — выпучил боярин глаза.
— Нашел он мальчугана в таком-то месте.
Кольнула эта весть боярина в самое сердце, только он и виду не подал, а повернул дело очень хитро:
— Тьфу, побей тебя счастье, ты и не искал да нашел, а я вот с ног уже сбился и никак себе приемыша не найду. Продай его мне, мэй, у меня-то, нет парней.
— Как же мне его продать, когда у меня у самого тоже нет?
— Вот как, значит, не продашь?! Был бы он твоим, куда ни шло, а о найденыше чего тебе жалеть да горевать? Ну, продай, я тебе хорошую цену дам.
С боярином один на один лучше не связывайся — мигом удавит. Скрепя сердце, взял бедный человек деньги и отдал младенца.
Опять Марку Богатей призадумался, и так и этак прикидывал: как бы это с мальцом покончить, со свету его сжить. Всякие мысли ему в голову приходили, одна другой страшнее. Так уж дума толстосума: не жди от нее добра, зато на зло — щедра. Наконец, решил он положить мальца в бочонок, набить обручи потуже и пустить по реке. В тот же день замысел свой и исполнил. Ветер отогнал бочонок от берега на середину реки, волны быстрые его подхватили и понесли, а боярин с сердцем, злобой налитым, проклятие ему вослед послал:
— На вот, пропади ты пропадом, катись головой вниз, и когда вода та вспять повернет, тогда и ты вернись.
Потом сел Марку Богатей в карету и с радостью в душе домой вернулся.
Бочонок на волнах качается, о берег ударяется, плывет день и ночь от боярина прочь. В одном месте у излучины реки зацепился он о коряги и к берегу пристал. А неподалеку от этого места стояла на берегу сукновальня[32], где суманы делали. Вскоре подошли к берегу два сукновальщика воду брать и наткнулись на бочонок. Раз, два — вытащили его из воды. Почувствовав, что бочонок не пуст, стали они осторожненько обручи ослаблять. Каково же было их удивление, когда обнаружили в бочонке славного, пухленького мальчугана. Взяли они ребенка и бегом отнесли в сукновальню. Холили его мастера, нежили, а как подрос, стали мастерству обучать. Парень оказался смышленым, все на лету хватал и крепко-накрепко запоминал. Весь день-деньской работал он в мастерской и вскоре не только научился всему, что старые мастера знали, но и намного их превзошел и стал вырабатывать сукно любого сорта и любой ширины. Не много времени прошло, и пронеслась по свету молва, что в такой-то сукновальне делают невиданное доселе сукно.
Народ валом валил, кто верхом, кто пешком — всем хотелось заиметь хоть кусок редкого сукна. Туда, сюда, дошли слухи о необыкновенном сукне и до Марку Богатея. В один прекрасный день велел он заложить в карету шестерку лошадей цугом, надеть на них новую сбрую и бубенцы подцепить, на козлы лучшего кучера посадить и, когда все было готово, двинулся к хваленой сукновальне с полными карманами денег — покупать сукно да войлок, получше да побольше. Прибыл Марку Богатей на сукновальню и был встречен с почетом, расчистили для него дорогу до самого порога, к старшему проводили, за стол усадили, потчуют таровато, как пристало потчевать бояр богатых. Слово за слово, зашла речь о сукне и сукновальне.
— Где это вы нашли таких мастеров знатных? — спросил Марку Богатей
— Мастер этот знатный сам к нам пришел.
— Видать, из стран заморских?
— Нет, боярин, вот послушай. Лет двадцать тому уж будет, пошли однажды два сукновальщика по воду. Глядь, а волны прибили к берегу какой-то бочонок. Вытащили они бочонок из воды, обручи сбили и нашли в нем мальца в пеленках.
Боярина будто кто кипятком ошпарил, еле-еле он сдержался, зубы стиснул, чтоб не выдать, как у него сердце горит.
— Вот мы его и вырастили, выучили, а он так ловок и так умен, что с тех пор как работать начал, стало наше сукно славиться по всему свету.
— Видать, он многому учился, книжную мудрость постиг и судейские дела тоже не худо знает? — спросил Марку Богатей.
— Верно, боярин, много всякой всячины он знает, — подтвердили мастера.
— А у меня как раз неполадки в имении. Не мог бы он пойти дела там распутать? И, коли время будет, пусть и дочь мою обучит всякой книжной мудрости, а то ей до сих пор попадались совсем никудышные учителя.
— Что ж, это можно. Сукновальня теперь уж и без него обойтись может, все налажено. Позвать его, что ли?
— Да, позовите.
Пока мастера искали юношу, чтобы поведать ему о желании боярина, Марку Богатей живо настрочил письмецо: «Боярыня-сударыня, как придет к тебе этот юноша с письмом, вели заковать его в кандалы. Потом вели привезти девять возов дров, сложить из них костер, а парня на том костре сжечь и пепел его по ветру развеять, чтоб ни имени, ни следа его на свете не осталось». Под письмецом подпись поставил: Марку Богатей.
Тут как раз юноша к столу подошел.
— Вот так-то и так-то, — объяснили ему мастера. — Ступай ко двору Марку Богатея.
— Ладно, я готов, — ответил парень.
Вручил ему боярин письмо и так напутствовал:
— Возьми вот, в знак, что я тебя послал. Как придешь, отдай моей боярыне письмо, пусть прочтет. Передай, что я еще задержусь немного из-за сукна и по всяким другим делам, но постараюсь поскорее домой возвратиться.
Спрятал парень письмо за пазуху и пустился в путь-дорогу. Шел он, шел и вот однажды, проходя мимо опушки леса, видит — медведь в дупло полез и мед у пчелок ворует. Десятки пчел мертвыми падают, оставляя свои жала в его шкуре, а медведь знай себе ворчит и дерево ломает, все глубже в дупло забирается. Увидев путника, одна пчелка подлетела к нему и говорит человечьим голосом:
— Добрый человек, избавь нас от этого горя-злосчастья, прогони медведя. Не пропадет твой труд, и мы тебе чем-нибудь отслужим, а коли в беду попадешь, из беды выручим.
Сломал путник толстую дубовую ветку, живо вырезал из нее дубину увесистую и пошел гулять ею по голове косолапого. Видит медведь — худо дело, тут уж не до жиру, быть бы живу, схватил ноги на плечи и — поминай как звали!
Устав от боя с медведем и дороги дальней, юноша прилег в тени дерева и тут же сон его одолел. А среди пчел была одна волшебная, и знала она, что кто замыслил и чем это кончится. Ну, а раз парень сделал добро пчелиному племени, решила и она ему добром отслужить, из беды тяжкой выручить. Вытащила она тихонько письмецо у парня из-за пазухи, а вместо него другое положила: «Боярыня-сударыня, как придет к тебе этот юноша, вели свести его в баню, дай ему платье самое лучшее и сыграйте свадьбу с моей дочерью, да берегите его от всякого зла пуще зеницы ока». Внизу стояла подпись Марку Богатей, точь-в-точь как у боярина.