— Конец боли!
Вот приходит и Ангелины черед соскользнуть в преисподнюю. Пламя охватывает узницу и следует ни с чем несравнимая боль, кожа сгорает быстро, а кости в сладострастном упоении лижет огонь. Самка-воительница переживает каждую секунду в отдельности, затем, когда последняя косточка истлела… она оказывается снова в строю. Ужастик повторяется вновь и вновь.
— Вот так ты уже достигла пятой ступени. — Вмешивается черт. — Но ведь этого тебе мало, нужно прибавить оборотов.
Глаза Ангелины ничего не выражали, она была настолько перегружена эмоциями, что не могла говорить. Демон с голым черепом предложил:
— Раз мы вернулись к человеческой истории, то может снова, повторим эпизод с немцами.
Костоломова рыкнула в ответ:
— Только чтобы их уничтожить!
Демон, словно её и не слышал:
— Что ты предпочитаешь; самолет или танк?
Черт с десятью рогами хрюкнул:
— Конечно, самолет он гораздо динамичнее.
Воплощение бесовских сил превратилась в дракона и просипело:
— А какую ему дадим плоть?
Черт — превратил рога в пылающие куски пергамента и проревел:
— Лучше всего девушки, мужчины так омерзительны.
Вновь в который раз ландшафт изменился: Ангелина Костоломова почувствовала себя летящим в самолете, вот он сбит и падает. В самый последний момент, перед тем как врезаться летчица успевает выпрыгнуть с парашюта, но едва натянулись лямки, как последовал удар и мгновенная потеря сознания. Ангелину Костоломову подхватили под руки и плеснули водой в лицо, вокруг видны озверевшие лица, свастики, эмблема СС — две молнии. С нее срывают одежду, и девушка-комсомолка с ужасом видит две отросшие женские груди. Что-то неуловимо страшное было в них, хотя соски отливают рубинами-розочками. Груди мнут, щиплют, дергают. Потом начинают срывать портупею. Ангелина Костолома отчаянно дергается, брыкается ногами. Ее бьют прикладом по голове, потом рвут трусы, залезая грязными руками-лапами в места обитания огнезарных амуров. Огнезарная Дьяволица ревет как шалава, женское тело оказывает влияние на разум. Она знает, что должно произойти и трепещет в преддверии этого.
— Что шлюха, ночная ведьма попалась, теперь испей чашу унижения за погибших товарищей.
Ангелина Костоломова почувствовала острое совершенство у себя в гроте Венеры. Ее принялись с остервенением награждать ласками. При этом Ангелину великую возвышали до экстаза два мужика сразу. Это было не столько больно как унизительно, ее бывшего члена избранного легиона причастного к Созданию мирозданий «ублажали» как последнюю ночную фею. Один мужчина сменял другого, удивительно, но райское деяние вместо радости: приносил девушке сплошные страдания. Демонов бога Амура было много, очень много и внутри у неё все низвергнулось Кракатау, залив ядовитым зерном из термоядерных бомб. Ангелина Костоломова думала, что на этом все кончиться, но фашисты нашли другую муку.
— Она летчица, так пускай полетает!
Ангелине Костоломовой надрезали вену, потом щипцами вытянули сухожилие и привязали к самолету.
— Ну, вот распутница. Отправляйся в полет, желаем сказочных ощущений.
Истребитель взлетел, девушку-комсомолку дернуло и оторвало от поверхности, лишь ветки куста хлестнули по голой, загорелой женской ноге. Самая страшная боль, когда стали вылезать жила, была впереди. Вот казалось, все уже испытала юная воительница-комсомолка и нечем его удивить, но ведь нет же, сухожилия вытягиваются и кровь брызжет из глаз.
Самолет выписывал пируэты, делал горки, бочки, мертвые петли. Все это трясло и подбрасывало тело. Ангелина Костоломова ревела, одновременно мучились и остальные её воплощения. Затем истребитель стал резко снижаться и воительница-комсомолка врезалась, в землю, потом девушку протащили по колючками, окунули в вонючее болото. Все это заставляло воспринимать страдания немного по-другому. Казалось у самолета никогда не кончиться бензин. Однако налетав по ощущению не один час он сгорает в вспышке и все опять повторяется.
Черт даже пропел шершавым скребущим мозги голосом: