И почему Любовь
Божья меня спасла,
Путь возвратив и Жизнь –
Ведомо лишь Ему…
* * *
Оставь меня жить… Нет, не ради пустых обещаний –
Я знаю, что мне не исполнить святые заветы.
Но ради прощений врагов моих, ради прощаний,
И ради желания знать на вопросы ответы.
Жить в доме отцовском наёмником… раб своеволья,
Я, проклятый, тысячу раз все обеты нарушил.
Оставь меня плакать о днях отреченья и боли,
Когда я не смог сохранить мою грешную душу…
* * *
Угасает во мгле сияние неоплаканной ночи белой.
Я ищу одного – покаяния. И расплаты за всё, что сделал.
За минутное увлечение было брошено всё, что дорого…
Угасает во мгле свечение и сгущается тьма над городом.
* * *
Дела мои не умрут –
Предстанут на Страшный Суд,
Покажут пальцем – «Вот он
Нарушил отцов закон…»
Он совесть свою попрал:
Убил, возжелал, украл…
Почти не любил людей…
Обжора… Прелюбодей…
* * *
Прости меня, прости! Я вовсе не достоин
Не то, чтобы просить – и думать о Тебе.
По отношению к моей земной судьбе
Насмешкой кажутся слова «Христовый воин».
Едва жива душа, проиграны все битвы,
Желания порыв задул мою свечу.
Я снова променял на грешное «хочу»
Слова спасительной Иисусовой молитвы.
Упрёки совести найдут меня повсюду,
Мне места на земле отныне вовсе нет.
В ушах – звон двадцати серебряных монет
И стон отчаянья прозревшего Иуды.
Схватив рукой с земли птенца с крылом подбитым,
Я выпустил из виду стаю журавлей…
Осядет жизнь, как пыль, поднятая с полей,
А вечность, словно клад останется сокрытой.
Отвергший благодать, отринувший святыню
Я недостоин тлеть среди тюремных стен,
За грех расплата – смерть, не вавилонский плен.
Гони меня, неблагодарного, в пустыню.
В одежды брачные мне не дано одеться,
Надежда умерла, осталось лишь одно…
Зазнавшегося сердца обнажилось дно –
Лукавого, грехом изъеденного сердца.
Оттуда, изнутри пришла моя беда -
В испорченной душе начало всех падений.
Исчерпан весь запас нелепых извинений
И вынесен вердикт: «Извержен. Навсегда!»
Дитю пристало лепетать «я так не буду»!
Но не умножит ложь последний честный взгляд…
Я был на дне души и видел этот ад
И правду эту я навеки не забуду…
* * *
Я – червь, я коридоры делаю в земле.
Там, где прошёл я, остаётся пустота.
И мой отец был червь – их мир лежал во зле,
А наш был озарён сиянием креста.
Но что с того… я – червь, мой рот забит землёй,
И пустота – плоды моих трудов.
И пусть всю землю осиял Спаситель мой,
Я на поверхность к свету выйти не готов…
* * *
Вот гвоздь в моей руке, Невинный опозорен –
Прибъём Его ладонь! Опять… Опять. Опять!
На боевом посту наёмный римский воин,
Чтоб Бога на кресте в сто первый раз распять.
У каждого свой долг – работа есть работа,
Вина на вожаках – я выполнил приказ,
Нелёгкий труд земной закончив за кого-то,
А мзду за кровь мне мир ещё сполна воздаст…
* * *
Края страниц Писанья режут душу,
И из надреза капает слеза…
Они смогли, а я обет нарушил -
Сижу, реву, ладонью тру глаза.
Они в раю, а я захлопнул дверцу,
Они молились обо мне, а я…
Пью горечь, наполняющую сердце -
Прозрачный, горький сок земного бытия.
* * *
Свет известковых плит, уложенных вплотную,
Свет, ранящий глаза – тот, что не мил.
О чём таком, скажи, сегодня я тоскую,
Что взгляд на эти плиты опустил?
Не поднимают ли лица, творя благое?
Понурый взгляд – всему виной я сам,
Отдавший за бесценок дорогое…
Затылок мой и сердце без покоя
Так надоели белым небесам!
* * *
Молитва теплится лампадой закопчённой
В холодном сердце…
Небо высоко.
Темно в душе, грехами уличенной
И больно вспомнить.
Молодость не сон.
Жизнь разделилась на четыре части,
Из них три пройдено, но
Сердцу нелегко.
Счета не плачены. Вокруг одни напасти.
Душа и совесть.
Слёзы в унисон.
* * *
Только птицы минуют сетей
И немногие из детей,
Но не крылья,
А сердце
Избегнет
Заслуженной кары.
Солнце село в сиреневой мгле,
Нас оставив бродить по земле.
В подступающем
К горлу
Аду
Полыхают пожары…
* * *
В горло не идет покаяние.
Внутренности жжет окаяние.
Черный голос шепчет в сознании:
В бездне путь твой, в бездне конец…