Ксения задумчиво отвела взгляд в сторону и сузила губы трубочкой, делая знак недоумения.
– Ну да, не знаю о полученном образовании автором статьи, но вы ведь филолог, получше меня в том смыслите, – пересказчик глянул на неё испытующе.
– Угу, угу, – Ксения сняла с лица недоумение и заменила его жаждой понимания.
– Так-то вот. Говоря о духе как о действенной силе, автор предполагает, что человек может влиять на пространство, а, значит, на вещество, присутствием духа в себе. Влиять по своему усмотрению, зная о поведенческом начале того, на что он собирается влиять. А сутью поведения, как мы уже знаем, является некий код его свойств в определённых сочетаниях. А сам код, если хотите, обусловлен своеобразными «генами». Всякое вещество обладает генами, ответственными за его поведение и, как следствие, за проявление себя. И это есть главное в мысли автора. Это и есть знание поведенческого начала. Знание его «генетического кода». А коли так, выходит, что допустима эдакая «генная инженерия» самого пространства, иначе говоря, любого вещества, которое является частным случаем выраженности пространства. Зная код поведенческого начала, доступно инженировать его, меняя любое пространственное образование. Инженировать, используя исключительно дух. И автор добавляет о самом важном с его точки зрения, о необходимости присутствия нравственности, поскольку она тоже относится к духовному миру. Это его замечание весьма необходимое в данном размышлении. При отсутствии высокой нравственности, любое «инженирование» недопустимо. И в этом я, кстати, полностью разделяю его мнение, даже подчёркиваю его…
– А действительно ли есть такие возможности у человека? – Слушательница подняла плечи в знак большого сомнения. – Существо, скованное помощью.
– Не совсем понял.
– Это Авскентий сказал о человеке. Помните? Существо, скованное помощью.
– Ах, да.
– А ваш сочинитель говорит о человеческом всемогуществе без чьей-либо помощи.
– Понял. Но тут-то мы и подходим к самому занятному, – пересказчик статейки ухмыльнулся, – даже, вероятно, сказочному. Да, сам он, хоть существо духовное, всё-таки не имеет такой непосредственной силы. Будь она, так мы давно бы ею воспользовались да понатворили бы небывалые ужасы. Всё-таки человеку необходимо подходящее средство, чтобы с его помощью возделывать пространство.
– Ага. Всё-таки средство. Помощь. Опять инструмент. Человек немыслим без инструмента, – сказала Ксениюшка.
– Это вы по поводу человеческой эволюции? – Пересказчик статьи посмеялся. – По-видимому, так. Эволюция тут пока бессильна.
– Простите, что перебила, – девушка виновато улыбнулась, – так что за инструмент?
– Автор считает, что если суть поведения сводится к его духовному коду, тогда и сам инструмент должен быть соответственно духовно насыщенным. Если материя способна растворять в себе дух, значит допустимо существование такой вещицы, где сей раствор весьма интенсивен, где очень высока его концентрация. И вот автор предлагает нахождение на земле некоего минерала, обладающего насыщенностью этого раствора. Эдакий резонатор, что ли. Усилитель. А через него-то можно получить способность видоизменять всякий предмет по своему разумению. Руководить поведенческим началом выбранного вещества, усиливать что-то в нём, что-то ослаблять или вовсе заменять…
– Действительно чувствуется что-то почти сказочное. Это некое вещество, оно пресловутый философский камень алхимиков, что ли?
– Хм. Автор о том умалчивает. Но он замечает и нечто поглавнее.
– Что?
– Хм, во всей деятельности, касательно своеобразной генной инженерии таится величайшая опасность. Если удастся управлять свойствами пространства путём преодоления его поведенческого начала, то почему бы ни изготовить нечто весьма и весьма страшное. Эдакое «абсолютное оружие». Его обладатель сумеет видоизменять и губить любое вещество в свою пользу… Вот до чего дозволено дойти. Наука не столь уж безобидна. И автор восклицает: неужели физика пространств окажется значительно опаснее физики частиц?! Куда там водородной бомбе до инженирования вообще всего-всего материального? Вот и выходит, что именно поэтому Бог не допускает такого развития науки, зная глубочайшее нравственное падение человечества. У автора тема нравственности вставлена совершенно обязательной, и всюду напоминается.